— Слыш, Орбен, тебе осел не нужен? — тут же нашелся я. — Недорого! Сам брал за пять серебра, а тебе уступлю за четыре.
— Себе оставь, — пробурчал гном.
— Вот чего ты на меня дуешься, я тебе с самого начала честную сделку предлагал, это ты сам себя перехитрил.
Гном не ответил и лишь еще больше нахмурился.
— Три монеты, соглашайся, — меж тем продолжил я торг в одиночном порядке.
— Одна, — нехотя выдавил Четырехпалый, которому врожденная «домовитость» не позволила упустить шанс хоть чуть-чуть подзаработать.
— Где ты за одну монету такого отличного осла найдешь? В столице я его без проблем за пять с половиной продам, — вполне честно ответил я.
— Вот и вези его в столицу и пошлину на въезде не забудь уплатить, — впервые за долгое время гном искренне улыбнулся.
Уел, чего уж там.
— Да хрен с тобой, забирай, — согласился я. Как говорится, с паршивой овцы… короче, одна серебрушка за вредную скотину и то результат. Будем считать, что это моя маленькая месть, у Орбена осел точно без работы не останется, кормить будут хорошо, но и отработать придется каждый пучок соломы по-полной.
— Пристроили мы твоего Зайку, — успокоил я альбиноса, который, видать и вправду прикипел к своему ослу, принимая монету из рук гнома. — Ну а ты, Четырехпалый, не держи обиды, глядишь, еще встретимся.
— Встретимся, — утвердительно кивнул гном, но протянутую руку так и не пожал. Как же тяжело с этими гномами.
Минут через пятнадцать вернулся десятник и они с гномом отошли в сторону «шушукаться», нам же было заняться нечем. Минут через сорок Косут объявил посадку, и мы загрузились на борт галеры. Один раз я уже побывал на такой, но в тот раз судно было пустым, сейчас оказалось, что на нем ужасно тесно. Тридцать четыре разумных плюс груз с трудом помещались на борту галеры, и, скажем прямо, удобство было ниже среднего. Команда заняла свои места на веслах, десятник на носу, а нас с Ико усадили на корму рядом с барабанщиком, который представился как Тощий Боси, хотя этот тощий был раза в полтора шире меня в плечах и я бы назвал его жилистым.
— Отдать швартовы! Боси, заводи! — скомандовал Косут.
Барабанщик хрустнул пальцами, залихватски свистнул и негромко запел, аккомпанируя себе на барабане:
Кто готов судьбу и счастье
С бою брать своей рукой,
Выходи корсаром вольным
На простор волны морской!
Песню подхватили гребцы и над гладью воды раздались грозные голоса:
Ветер воет, море злится,-
Мы, корсары, не сдаём.
Мы — спина к спине — у мачты,
