А вот о мальчике мы не слышали ничего.
– Я пропустила его день рожденья, – сообщила я Мэдди, тренируясь делать повязки на резиновой ноге – настолько реалистичной, что все ее звали Руби. – Четыре дня назад. Совсем запуталась, сколько я проспала, и потом…
Тут у меня перехватило горло, и я только потуже затянула бинт…
Потому что вспомнила, как он накладывал повязку мне…
А я – ему.
– Уверена, с ним все в порядке, Ви, – сказала Мэдди.
– Не можешь ты быть уверена.
– Не могу, – согласилась она, выглядывая из окна на дорогу. – Но город вопреки всему не в состоянии войны. И вопреки всему мы все еще живы и работаем. Так что Тодд вполне может быть жив и здоров, что бы там ни было.
Я еще налегла на повязку.
– Тебе что-нибудь известно про синюю «О»?
– Про синее что? – Она округлила глаза.
Я пожала плечами.
– Видела что-то такое в блокноте у мистрис Койл.
– Понятия не имею, что бы это могло быть. – Она снова уставилась в окно.
– Ты чего там выглядываешь?
– Солдат считаю. Кстати, приличная повязка вышла. – Это она оценила нас с Руби.
С ее улыбкой это прозвучало почти как правда.
Я шла по главному коридору, помахивая Руби. Нужно еще было попрактиковаться ставить инъекции ей в бедро. Не завидую я первой пациентке, чья ляжка достанется мне вживую.
Ближе к центру здания мы вместе с коридором сделали поворот на девяносто градусов, собираясь направиться в другое крыло, и чуть не налетели на группу мистрис. Группа, завидев меня, тоже остановилась.
Мистрис Койл и четыре, пять… шесть целительниц позади нее. Я узнала мистрис Надари и мистрис Ваггонер… и мистрис Лоусон тоже, но еще трех видела первый раз в жизни – они даже в наш дом исцеления ни разу не заходили.
– Ты ничем не занята, моя девочка? – как-то напряженно осведомилась мистрис Койл.
– Р-руби, – объяснила я, малость заикаясь, и для верности помахала ногой.
– Это она? – полюбопытствовала одна из незнакомых целительниц.
Представлять меня мистрис Койл не стала.
– Да, это та самая девочка, – сказала она и этим ограничилась.
Мэдди я снова увидела только под самый конец дня, но не успела и рта раскрыть, как…
– Я все придумала, – выпалила она.
Стояла уже глубокая ночь. Все огни в здании погасили, и ей давно уже полагалось быть у себя в комнате.
– У одной из них был шрам на верхней губе? – прошептала Мэдди в темноте.
– Вроде да, – ответила я тоже шепотом. – Но они очень быстро ушли.
Мы проводили глазами еще пару солдат: они промаршировали по дороге. По прикидкам Мэдди, у нас в распоряжении могло оказаться минуты три.
