— Я к тебе что, чулки твои стирать приходить должна, что ли? — спросила Ноздрюха.
— Трусы — лучше б, — сказала Надька и захохотала.
— Да ведь не о том речь, чтобы приходить, — подала голос Дуся. Как всегда, она тихо и кротко сидела за столом, первая подавала, первая убирала, сидела — и незаметно ее было. — Просто чтоб не забывала, помнила, чтобы мы в ее памяти были. Так ведь, Маш, ты, об этом? — спросила она Машу.
— А еще как? — снова с любовью тиская Полину, сказала Маша. — Что, в самом деле, чулки Надьке стирать приходить?
— Не гонять нам уже с тобой чаи, Поля… — говорила Ноздрюха.
— Не гонять, — отзывалась Полина. — Да уж давно не гоняли ведь.
— Давно… — вздыхала Ноздрюха.
Ей было грустно. Уходил вот из ее жизни человек — в другие жизни, в другие знакомства, и сразу от этого, все равно как в тихую, без движения, ни туда ни сюда, речку бросишь щепку — колыхнет ее и понесет, закружит, потащит… ясно сразу ощущалось — бежит время, убывает. У нее это бежит убывает, у других — наоборот, у них прибывает, глядишь, по телевизору потом Полину-то смотреть станешь, а кто-нибудь сейчас в космонавты назначен, глядишь, полетит скоро — экое же у них счастье-то: в космос полететь, на цельную Землю, как на мяч какой, посмотреть…
И так грустно было ей дня два или три, но она скрепила себя, уговорила Леню пойти после ее дневной смены в кино, а потом они зашли в кафе под названием «Сардинка» напротив лупоглазого нового здания ТАСС у Никитских ворот, и печаль после этого ее оставила.
В октябре на перевыборном собрании Ноздрюху выбрали профоргом.
— И че ж это я делать должна? — пробовала она выпытать у выдвинувшей ее на эту должность бригадирши.
— Что надо, — непонятно отвечала бригадирша. — Поперву взносы вон собери, по три месяца не плачено.
Со взносами у Ноздрюхи шло туго. Не платила сама же и бригадирша, и приходилось в аванс или получку подлавливать всех поодиночке у кассы. А вскорости стало ясно, что еще делать, кроме как собирать взносы. В бытовке в обед бригадирша собрала всю бригаду и стала объявлять с написанной ею бумаги порядок отпусков. Перед тем, за полчаса, она сзади подошла к Ноздрюхе, красившей на карачках подоконный проем с навешенной уже батареей, так что, кроме как на карачках, с самого низу подобраться к нему было и невозможно, постелила на пыльный подоконник четвертушку газеты, а сверху положила эту самую бумагу.
— Когда в отпуск-то пойдешь? — спросила она, стоя над Ноздрюхой.
