Как о чем-то весьма основательно изученном сказал он о магазинах и стройках.
— Вот так! За все в жизни приходится расплачиваться. — В голосе Виктора Витальевича была глубокомысленная ирония.
Евгений Анатольевич не успел ответить ему — в прихожей зазвенел звонок.
— Лида! — позвал ее открыть дверь Виктор Витальевич.
Но она уже шла и сама.
Виктор Витальевич двинулся в прихожую следом за ней.
— Ну, наконец-то! — воскликнул он, увидев в дверях Нину Елизаровну с Аней. — Ладно, у меня здесь компания составилась, а так бы хоть в петлю от тоски!
— Здравствуй! — с утомленностью ответила ему Нина Елизаровна. — Какая такая компания? — И увидела за плечом своего бывшего мужа, там, в комнате, Евгения Анатольевича. — Вы? — изумленно, не веря себе, проговорила она.
— Д-да… я так подумал… я пришел… я решил, что… — сбиваясь, забормотал Евгений Анатольевич, не смея выйти из комнаты в прихожую.
— И очень не ко времени. — Голос Нины Елизаровны был холодно-тяжел, не лед, а остылый камень. — Просто очень.
— Н-но я… я так понимаю… — заволновался Евгений Анатольевич, — может быть, я посижу… подожду… у меня есть время…
— Да. Посидите. Подождите. Пойдите на кухню. — Он дернулся к двери, и Нина Елизаровна увидела на обеденном столе в комнате вазы с цветами и яблоками да еще и бутылку коньяка. — И заберите с собой это, — приказала она, — это сейчас совершенно ни к чему!
— Да, да… хорошо. Конечно… — ответил Евгений Анатольевич.
Он взял со стола бутылку, поколебавшись мгновение, цветы с яблоками оставил и как-то боком, боком вылез из дверей в прихожую, и так же боком, молча протиснулся мимо, всех на кухню.
— Это еще кто такой? — провожая его взглядом, спросила Аня.
Нина Елизаровна с резкостью оборвала ее:
— У тебя сейчас вообще ни на какие вопросы нет права! Ты только отвечать можешь!
— Ой, мама, только не в таком трагическом тоне! — в голосе Ани было как раз одно лишь это право — не чувствовать за собой никакой вины.
— А в каком можно еще?! В каком? — с истерическим гневом закричала Нина Елизаровна. — Допрыгалась! Добегалась!.. — Она заплакала и сквозь плач, утирая рукой бегущие слезы, сказала Виктору Витальевичу, словно бы обвиняя его: — Ей тюрьма грозит. Она воровка. Мы только что от следователя. Я позвала тебя, думала — все до следствия остановить, а тут звонок, и требуют приехать прямо немедленно…
— А нечего было ехать, подумаешь — требовали! — вставилась Аня.
Слезы у Нины Елизаровны вмиг высохли.
— Прекрати! Сейчас же! — снова закричала она. — Чтобы ни слова больше! Ты уже отговорилась!..
