— Подъедет? — отозвалась Марина таким тоном, как что-то загадывала про себя. — Ну-ну!
Из бабушкиной комнаты донесся грохот чего-то тяжелого, упавшего на пол.
Лида опрометью бросилась туда. Но почти тут же и вышла обратно.
— Это бабушка. Пыталась судно сама взять. Всегда, когда в доме кто-нибудь чужой, пытается сама. И всегда роняет.
Марина, зажмурившись, потрясла головой:
— Нет, не доведи бог!
Лида сняла платье, которое мерила, переоделась в свое. Примерка была закончена. Марина между тем что-то, похоже, обдумывала все это время.
— Слушай, — сказала она, — не хочется мне к Володьке на свидание идти… Отменю его. Давай и в самом деле эту работу вместе сделаем.
— Да ну что ты, — отмахнулась Лида… — Сделаю я все одна.
— Не из благородства, не волнуйся. — Марина подсела к телефону. — Неохота просто. Отменю. — Она набрала номер и, нежно называя того, с кем говорила, Володенькой, сообщила, что у нее страшное огорчение, срочную работу дали на кафедре, к завтрашнему дню прямо, цифровые выборки из отчетов делать. — Ученые наши всякие дурацкие липовые отчеты пишут, — оказала она, — а мы вон с завлаборантским отделением их обрабатывай… Все, пусть гуляет, — сказала она Лиде, закончив разговор. — Я в твоем распоряжении, начальник.
— Располагайся. — Лида выдвинула из-под обеденного стола стулья, достала из своей сумки и положила на стол ворох бумаг. — Я присоединюсь сейчас.
Она вынесла за бабушкой судно, принесла с кухни полиэтиленовый пакет с семечками, блюдце для шелухи, и они с Мариной углубились в работу. Работа была нудная, противная, но требовавшая большого внимания, и они молчали, лишь изредка, когда уж не промолчать, по самой большой необходимости, обменивались отдельными фразами:
— А Пестунов разве два месяца со стройотрядом был? — спрашивала Марина.
— Видимо, — отвечала Лида. — Ставь, как написано.
— Господи! — восклицала Марина. — Сидоркина три статьи в журналы подготовила!
Лида понимала ее иронию и подхватывала:
— Сколько напечатают — это не важно.
Тишину вновь нарушала Марина:
— Что-то я не понимаю: Лысаков тут формулы изобразил. В какую же графу их вносить?
— Ставь в «научные работы» — одна, — предложила Лида.
За окном тем временем начало темнеть, и все быстрее и быстрее — день переходил в сумерки. Марина оторвалась от бумаг:
— Что-то я не вижу ничего. Свет, что ли, надо включить.
Лида тоже подняла глаза от своей таблицы.
— И в самом деле.
Она встала, прошла к выключателю, дернула за шнур, и в комнате разом сделалось светло, а окно из серо-голубого так же разом сделалось мглисто-синим.
