— Аня! Аня! — прошептала Нина Елизаровна со своего дивана. — Ну, нажми же! Бабушка проснется.
Аня со стоном приподняла голову и тут же повалилась обратно на подушку:
— О-ой, сейчас!..
Нина Елизаровна вскочила с постели, прошептала гневно:
— «Сейчас» твое!.. — дошлепала до стола и зажала звонок. — Совсем о других лень подумать. Бабушка сегодня до трех часов не спала!
Аня снова попыталась оторвать голову от подушки, и снова у нее ничего не вышло. Лишь протянула все так же:
— О-ой!..
Дверь, ведущая в смежную комнату, открылась, из нее вышла Лида и быстро прикрыла дверь за собой. Она тоже еще, как и мать, была в ночной рубашке.
— Не «ой», а раньше, моя дорогая, нужно, приходить домой! — не заметив складности своей речи, по-прежнему гневно и по-прежнему шепотом сказала Ане Нина Елизаровна.
— Стихами ругаетесь? — сонно, потягиваясь, спросила от двери Лида.
— Какими стихами? — не поняв, повернулась к ней мать. — Бабушка там проснулась, нет?
— Раньше еще, — ответила Лида. — Я ей уже судно давала. Через вас только выносить не хотела, чтобы не будить.
Аня между тем оторвала, наконец, голову от подушки и села на постели.
— О-ой!.. — все так же протяжно проговорила она. — Кто это придумал, чтобы на работу так рано?
— Девять часов — рано? — сказала Нина Елизаровна. — Ну, моя дорогая!
— Так сейчас-то семь еще.
— Ложиться вовремя — и семь часов будет не рано, — направляясь мимо старшей дочери в соседнюю комнату, проговорила на ходу Нина Елизаровна. — Не болтаться неизвестно где до часу ночи!
— Да ну, а когда же «болтаться», как не в восемнадцать лет? — останавливая мать движением руки, тихо, так чтобы не услышала Аня, сказала Лида.
Нина Елизаровна не приняла ее шепота.
— И в тридцать, как я понимаю, — ответила она громко, — тоже не поздно.
Парализованная мать в соседней комнате, бабушка ее дочерей, не спала, и Нина Елизаровна могла позволить себе говорить во весь голос.
— А что про пятьдесят скажешь? — с вызовом, не дав сестре ответить, выкрикнула с раскладушки Аня.
— Аня! — останавливая ее, проговорила Лида.
Нина Елизаровна уже открыла дверь в соседнюю комнату, переступила даже за порог — и вышагнула обратно.
— Я за тебя еще в ответе пока. Ясно? — тяжело, придавливающе гладя на Аню, всем тем же гневливым тоном сказала она. — А матери ты не судья. Ясно? И чтоб в последний раз слышала!
Она зашла в комнату и с силой захлопнула за собой дверь.
— Что ты суешься не в свои дела? — упреком, но и мягко вместе с тем сказала Лида младшей сестре.
