– Да проще сдохнуть, – чаще приговаривала Валька во время ночных перекличек с соседками, рассказывая про мужа, свекровь, детей, хозяйство.
– Проще-то проще, так кто ж даст! – в унисон отвечали Анжела с Катькой.
Смерти они не боялись. Судьба держала их здесь, на этом свете – дети, обязательства, обстоятельства, – сейчас не время, вообще никак нельзя на тот свет.
Болезни обходили их стороной – а какой смысл? Женщины их не замечали. Тянет – пройдет, голова болит – завяжи и лежи, колет – переколет.
Позже, много позже, я узнала, что тетя Анжела умерла от рака. Врачи не могли понять, как она столько времени терпела адскую боль. Как могла не замечать симптомов? Когда замечать-то? Рукав надо дострочить к утру.
Анжела успевала ухаживать не только за свекровью, но и за мной, «упавшей счастьем ей на голову». Именно так она и говорила: «Только тебя мне для полного счастья не хватало», – но мне и казалось, что я счастье, которого так не хватает тете Анжеле. Ведь на самом деле она была доброй, заботливой, смешливой, сумасшедшей, веселой. Я ее любила. Как и бабу Веру, которая знала, что к ней никто не придет на могилу. Она хотела сделать при жизни так, чтобы на том свете об этом не переживать.
– Анжела, а ты конфеты мне принесешь на кладбище? – заходила баба Вера на новый круг. – Мои любимые, шоколадные. И водочки оставишь?
– Да щас, чтобы всякая алкашня водку выхлебала и конфетами закусила? – возмущалась Анжела.
– У всех на могилках будут конфетки лежать и водочка стоять в стакане, а у некоторых даже в графине. Одна я без конфет и водки, – причитала баба Вера.
– Соседи за оградкой поделятся. Отольют из графина-то, – отвечала Анжела.
– Сожги меня. Чтоб я побирушкой на том свете не ходила.
– Баба Вера! Я вас сейчас зарежу! Вот этими руками, только лук дочищу! – кричала Анжела. – Меня не жалеете, внуков своих не жалеете, так хоть Машку пожалейте! Что она своей матери расскажет? Девка, вон, и так с выпученными глазами все время ходит. Вроде я ее не такую выпученную брала. Давайте ее мать приедет, заберет, а потом умирайте, как хотите.
И баба Вера после этого притихла с разговорами про смерть и кремацию. А буквально через пару дней загорелась новой идеей.
– Анжела, а давай ты мне платье пошьешь и пальто, – объявила она.
– Баб Вер, вы совсем умом тронулись. Я и так не сплю, так давайте я все брошу и наряды вам начну наяривать. Мне ж заняться-то больше нечем. Вот, сижу целыми днями прохлаждаюсь. Зачем вам пальто-то? Куда в нем ходить собрались? Туда-сюда? До горшка и обратно? Но шоб в пальте? Или вы замерзли? Так я одеяло дам.
