– Анжела, я уже проснулась! Дай мне заснуть снова или скажи, шо мне делать? – кричала соседка Катька, разбуженная стрекотом машинки.
– Рукав дострочить надо! – кричала в ответ Анжела, нимало не беспокоясь о том, что криком перебудит детей, свекровь и соседей. А орала она куда громче швейной машинки.
– Если Славик проснется и начнет приставать, я тебя утром пришибу! Опять надрался и руки распускал, – кричала Катька.
– Это он тебя с Люськой перепутал, – хохотала в ответ Анжела.
– А то я сама не знаю, с кем он меня перепутал! Вот спасибо, глаза мне открыла окончательно. Еще поори так, чтобы Люська это услышала, а то она страдает поди по моему Славику. Заодно крикни, чтобы забирала Славика. Я его упакую ей в лучшем виде. В банку, как кильку, закатаю. Или в рассол с помидорами. Слушай, опять пять банок взорвались. Дашь мне свою закрутку? Или чего я не положила? Мне в потолок теперь смотреть? Чего я там не видела? – кричала соседка.
– Да заткнитесь вы обе уже! – отвечала криком другая соседка.
– О, Валька, а ты не спишь, что ли? – радовалась Катька.
Во дворе начинали брехать собаки и орать дурниной коты.
– Уснешь тут с вами. Анжелка, умоляю, хватит. Утром рукав дострочишь, – кричала Валька.
– Валька, твое платье строчу. Сама ж завтра придешь претензии выдвигать! – отвечала Анжела.
– Давай я послезавтра приду, только дай поспать уже. Только закемарила.
– Что, опять у малого зубы режутся? – кричала Катька.
– Да уже динозавр или людоед. Восемь зубов, грудь сожрал.
– Так дай ему мяса! Сколько можно сиську терзать? У тебя что, лишняя есть? Так дай мне. Я твою в свои подоткну, может, Славику понравится, – смеялась окончательно проснувшаяся Катька.
– Сколько надо, столько и буду. Уж лучше дите кормить, чем мужику давать. Я своему сказала – если он только дотронется, так еще одного рожу. Или пришибу на хрен. Присосался тут на днях, я чуть не взвыла. Теперь вообще от меня шарахается.
– Чего так? – ахнула завистливо Катька.
– Того. Я ж соски́ зеленкой намазала ровным слоем. Не знала, что мой вдруг полезет. Так утром смеялась, что обоссалась. Он утром с зеленым ртом встал. Пошел умываться, так перепугался вусмерть. Чуть не обосрался. Я ему сказала, что это точно от его гулянок. Так, мол, первые признаки проявляются. Уж не знаю, говорю, чего подхватил, может трипака, может, чего похуже. Вот и зелень на губах проступила. Все, кранты, считай. Ото рта вниз недолгая дорожка, скоро все и отвалится. Так он уже десять килограммов картохи натащил, мешок муки и лука два ящика загрузил. Извиняется.
