— Мне так жаль, Бентли, — тихо сказала я, обернув руки вокруг него.
Он продолжил плакать еще некоторое время, прежде чем вытер слезы.
— Я такой идиот, что сломался прямо перед тобой. Последнее, что тебе нужно видеть — это как кто-то разваливается на части. Прости, Эшлин, — вздохнул он. Он был самым милым парнем, которого я когда-либо встречала. Жаль, что хорошие парни, могли чувствовать боль, потому что все знали, что их сердца наиболее уязвимые.
— Никогда не извиняйся передо мной. — Переплетая свои пальцы, я положила подборок на верхушку своих рук.
Он наклонил голову в мою сторону и подтолкнул меня в плечо.
— Как дела? — спросил он, смотря на меня тем же самым заботливым взглядом, что и всегда. Моя сестра влюбилась бы в него еще больше за то, что он пришел проверить меня. В мире, который наступает после этого, я была уверена, что она улыбалась, пока зависала с Тупаком и мамой Немо.
Небольшая улыбка коснулась моих губ, и простое напоминание, что я не одна, кому больно, скользнуло в мою голову. Бентли значил мир для Габи, но Габи была вселенной для Бентли. Он был на два года старше нас. Мы познакомились, когда он был одиннадцатиклассником в старшей школе. Габи была десятиклассницей, а я девятиклассницей, так как оставалась на второй год из-за проблем со здоровьем.
Через несколько недель Бентли начнет свой второй год обучения в колледже, вернувшись на север, где он учится на врача, что было иронично, потому что прямо сейчас он страдал от разбитого сердца, что ни одно лекарство не могло излечить.
— У меня все в порядке. — Это была ложь, и он знал, но это было нормально. Он не будет спрашивать меня об этом. — Ты видел там Генри? — спросила, на мгновение повернувшись, чтобы посмотреть на двери церкви.
— Да, видел. Мы немного поговорили. Ты говорила с ним?
— Нет. Я даже не говорила со своей мамой. Несколько последних дней. — Дрожь в моем голосе была заметна Бентли, и он обнял меня за талию и притянул ближе в комфортное объятие.
— Она просто скорбит. У нее нет дурных намерений. Я уверен в этом.
Я провела пальцами по ступенькам, ощущая грубую текстуру под своей гладкой кожей.
— Я думаю, она хотела бы, чтобы это была я, — сказала я тихо. Слеза покатилась по моей щеке, и я повернула голову к Бентли, которому, казалось, было больно за меня от моих собственных слов. — Я думаю, что она даже не может посмотреть на меня, потому что, ну… я просто дьявольский близнец, который выжила.
— Нет, — сказал он решительно. — Эшлин, в твоем теле нет ничего дьявольского.
