Вдох за вдохом, минуты переходили в часы. Часы становились днями, в конечном итоге перетекающими в месяцы.
Зазвенел телефон, и я посмотрела на номер.
— Здравствуйте, Доктор Монро, — приветствую я, увидев номер моего психотерапевта.
— Привет, Айлин. Как самочувствие?
— Уф, я в порядке. — Вру я.
— Ты сегодня сделала попытку выйти на заднее крылечко? — спрашивает она.
— Нет, сегодня, нет. Но завтра сделаю точно. — Нет, не сделаю.
— Пока ты пытаешься, все нормально.
— Да, я подошла к двери, и даже отперла ее. — Ничего подобного.
— Ладно, я бы хотела, чтобы завтра ты открыла дверь и просто подышала свежим воздухом.
— Обязательно. — Ни за что.
— Ну что ж, до завтра, Айлин. Когда мы завтра встретимся, я хотела бы услышать от тебя, что ты отперла дверь и вышла наружу.
— Хорошо. — Нет.
— Пока.
— До свидания, доктор Монро.
Вешаю трубку и безучастно смотрю на телефон. Она хочет, чтобы я вышла наружу, но она не понимает. С тех пор как я вернулась из больницы домой, я ни разу не выходила на улицу. Я в состоянии открыть дверь моим родителям и ей, но больше никому.
Маленькими шагами я иду в свою спальню. Ложусь на спину и смотрю в потолок.
Чудовища под моей кроватью кричат на меня. Они питаются моими страхами. Они держат меня здесь, взаперти, и не дают мне двигаться дальше.
Но чудовища не только у меня под кроватью.
Они прочно обосновались в моей голове.
«Заткни уже эту соску, Мик».
Это больно. Хватит. Это больно. Достаточно. Остановитесь. Вы делаете мне больно.
Помогите!
Я не могу дышать, я не могу кричать. Я задыхаюсь. Я умираю. Пожалуйста, остановитесь.
Нет, не надо, пожалуйста.
Пожалуйста.
Я начинаю плакать, я не могу…
Я не могу…
Не надо.
Я резко сажусь на кровати и сжимаю горло. Вокруг меня тихая темнота.
Сердце громко стучит. Дыхание сбивается, а мой целый глаз все не привыкает к темноте.
Двигаясь медленно, я сую руку под подушку и берусь за рукоятку ножа, который специально храню там. Я сжимаю нож с такой неистовой силой, что, кажется, вряд ли смогу выпустить его из рук.
Другой рукой я берусь за тревожную кнопку, спокойно висящую на моей шее. Все, что мне нужно сделать, это нажать на нее, чтобы вызвать службу безопасности.
Но я прислушиваюсь.
Я слышу треск цикад на большом, старом дереве, царственно застывшем на страже окна моей спальни.
Четвертая и седьмая ступеньки лестницы слабо поскрипывают, когда кто-то поднимается по лестнице на второй этаж и, прислушиваясь, я убеждаюсь, что сейчас они не скрипят.
