Я проглатываю огромный, тяжелый ком в горле.
Доминик встает и протягивает мне свою руку.
Дрожа, я дотягиваюсь до теплых пальцев этого доброго, щедрого человека, стоящего передо мной.
Медленно, я выхожу из машины и держусь за Доминика так крепко, как будто он мой буй в бушующем море.
— Ты можешь сделать это, — говорит он и целует меня в щеку.
Шаг за шагом, несколько раз останавливаясь, чтобы успокоить скачущее галопом сердце, мы наконец-то входим в магазин «Арт Ван Ферниче».
Мое горло начинает сжиматься, пот собирается на затылке, и я чувствую, как он стекает вниз по моей спине. Живот стягивает узлом, и как только мы оказываемся внутри, я чувствую, будто множество ножей безжалостно вонзается мне в живот. Мои колени начинают подкашиваться, и я цепляюсь обеими руками за талию Доминика.
— Я не могу, — мой голос стал пронзительным от нервов.
Меня всю трясет в ознобе, и я едва ли могу четко видеть. Начинаю моргать часто-часто и чувствую, что проваливаясь в темноту, становлюсь липкой.
— Хорошо, пойдем. — Доминик разворачивает нас по направлению к выходу, и вдруг я вижу понравившееся мне зеркало.
— Погоди, я хочу то зеркало. — Доминик останавливается прямо напротив зеркала. Я не могу видеть свое отражение, потому что под таким углом, в нем отражается только лишь Доминик.
— Хочешь, чтобы мы сейчас же его купили, или предпочитаешь, чтобы завтра с утра я приехал за ним сам?
— Ты не мог бы вернуться за ним завтра? — спрашиваю я. Даже несмотря на то, что мое тело успокаивается, я не могу рисковать, оставаясь здесь и дальше.
— Разумеется. — Он наклоняется и нежно целует меня.
Мгновенно с его прикосновениями, меня оставляют все страхи. Плечи покидает сжимающее их напряжение, и я чувствую себя лучше.
— Давай-ка, отвезем тебя поужинать, — бормочет он у моих губ.
Его тепло освещает мою темноту, даря надежду на то, что однажды со мной будет все хорошо.
Когда мы возвращаемся в машину, в течение некоторого времени, я тихонько сижу, раздумывая над своими реакциями.
— Прости меня за то, что там произошло. — Я чувствую, что подвела Доминика.
— Не за что извиняться. Ты очень хорошо справилась. Ты вышла из машины, и хотя окружающие тебя посторонние люди — это спусковой механизмом для твоей паники, ты все равно вошла в магазин. И даже выбрала для себя зеркало. Серьезно, тебе не за что просить прощение.
Уммм. Я кусаю губу и позволяю себе рассматривать мелькающие улицы.
— Кажется, я действительно все это сделала, не так ли? — И вдруг до меня доходит, что я не ощущала этого ужасного, постоянного предчувствия, что должно случиться что-то плохое. Может, мне становится лучше.
