Прятаться от мира — это не только ее спасение, но еще и ее болезнь. Чем сильнее она укрепляет барьеры вокруг себя, тем больше эти стены будут давить на нее.
Однажды эти стены, которые Эйлин возвела вокруг себя, сомкнуться над ней и раздавят, хороня под собой еще одну невинную, сломанную жизнь, которая могла бы быть теплой и красивой, если бы только она позволила мне помочь себе.
Телефон в моем кабинете звонит, возвращая меня из размышлений о том, как помочь Эйлин. Я знаю, что на другом конце провода Лорен ждет, когда я отвечу ей.
— Лорен, — говорю я.
— Дом, Челси на телефоне, говорит это важно. — Я закатываю глаза при упоминании ее имени.
— Ладно, соедини нас.
Раздается щелчок, и я понимаю, что на линии с Челси.
— Челси, — твердым голосом начинаю этот неловкий разговор.
— Доминик, нам надо поговорить.
— Нет, не надо, но если тебе кажется, что тебе есть, что сказать, могу дать тебе тридцать секунд, — говорю я, в то время как под большим дубовым столом, мое колено начинает трястись от раздражения.
— Я хочу вернуться домой, — скулит она противным голосом.
— Нет.
— Ну же, детка. Я усвоила свой урок. Я хочу вернуться и помириться с тобой.
— Челси, после того, что ты сделала, мы не сможем помириться. Я уже сказал тебе, все кончено.
— Но это же смешно. Одна маленькая ошибка, и ты собираешься выбросить на помойку десять лет брака?
— Маленькая? — я ощущаю, как под моей собственной кожей, все мое тело начинает трястись. — Маленькая ошибка? — Мое сердце бьется как сумасшедшее, и я пытаюсь сдержать все те злые слова, которые хочу выкрикнуть ей.
— Ну, давай же, рано или поздно тебе придется простить меня, — умасливает она.
— Я уже простил тебя. Но я не забыл и никогда не забуду. Мы закончили.
— Ты думаешь, прислав мне бумаги на развод, ты закончишь все это? Мой адвокат тебя живьем съест, — ее голос становится злым. По тому, как она пыхтит, я могу сказать, что она расхаживает туда-сюда, как она обычно делает, когда бесится.
— Мы позволим адвокатам самим разобраться с этим. До свидания, Челси, — говорю я до того, как она начнет следующую тираду.
Мой разум незамедлительно возвращается к двадцатитрехлетней молодой женщине, с которой я познакомился этим утром.
Ее сила ослепляет меня. Но ее душа так сильно страшится угроз и боли.
Эйлин может и сломана, но и мне самому нужно спасение.
