Васко запихал деньги в коробку, сунул ее за пазуху и припустил в город. Я только того и ждал. В том, что брат зароет великана до прихода полиции, я был почти уверен.
Свернув к морю, я долго бежал, пока наконец не заметил нашу лодку. Брат с двумя дружками ловил рыбу. Хорошо, что они были недалеко от берега. Я окликнул их, но они, как все рыбаки, у которых клюет, приблизились с большой неохотой. В нескольких словах я рассказал им, в чем дело.
— Где моряк? — нетерпеливо спросил брат.
— У Красных утесов, — сказал я.
Они послали меня стеречь великана, а сами, поплевав на ладони, налегли на весла. Парни они были горячие и, не долго думая, решили похоронить советского моряка в лесу.
Подбегаю я к утесам и что же вижу: человек пять-шесть цыган топчутся возле моряка, а двое из них обвязывают его под мышками толстой веревкой. Я сразу понял, что они задумали: этакого великана трудно было бы нести на руках, вот они и решили тащить его волоком. Откуда они там взялись, мне и до сих пор невдомек!
В это время лодка показалась, и я, расхрабрившись, сбежал вниз.
— Я первый увидел его! — крикнул я цыганам. — Убирайтесь!
— Заткнись, паршивец! — злобно ответил тощий смуглый цыган и угрожающе шагнул ко мне.
— Сам ты паршивец! — не остался в долгу я. — Вон мой брат подплывает, он тебе голову оторвет.
Цыгане, заметив лодку, засуетились в тревоге.
— Эй, Агуш! — крикнул брат. — Давай уладим дело миром! Парнишка первый увидел его!
— Как бы не так! — цыган свирепо выпучил глаза. — Когда пришли, не было парнишка!
— Он в это время за мной бегал.
— Агуш не признает! — взревел разъяренный цыган и выхватил из-за пояса нож. — Наза-ад!.. Наза-ад!
Цыгане схватились за камни. Наши не испугались. Два-три взмаха весел — и лодка врезалась в песок. Град камней посыпался на рыбаков. Они спрыгнули на берег, и начался жестокий бой. Обычно робкие, цыгане на этот раз не разбежались. Ожидаемое вознаграждение помутило им головы. Брат и его товарищи так орудовали веслами, что цыганские черепа трещали, — здоровые были ребята. Я стоял в сторонке, прижавшись к скале, и дрожал от волнения и гнева, но в драку не лез, так как брат крикнул мне, чтобы я не вмешивался.
Опомнился я лишь тогда, когда из-за мыса, через который прошли мы с Васко, показались матросы. Вел их цыган. Я так и не заметил, когда он улизнул с пляжа, хотя, может, он был заранее оставлен на страже. Матросы что-то кричали, но дерущиеся не слышали их и продолжали битву. Наши прижали цыган к береговому утесу и готовились сбросить в море. Тут унтер-офицер поднял карабин и выстрелил в воздух. Драка прекратилась. Я спрятал сумку в щель между камнями и подбежал к брату.
