— На этом корыте, Пешо?
— Хоп! Не насмехайся над старшими!
Второе место занял Оги. На третье вышел Минчо. Он вертел во все стороны своим незабываемым носом и делал легкие поклоны в ответ на овации.
Мирек жил почти рядом с пустырем.
— Мама, мама, Мирек стал чемпионом!
— Молодец, Мирек! Молодчина! Возьми вот денег да купи что-нибудь и угости всех.
— Спасибо. Мирек пошел. Ты напишешь об этом отцу?
— Конечно. Подожди, надень чистую рубашку!
Мирек купил четыре кулька семечек. Он весь сиял и, улыбаясь, раздавал семечки налево и направо. Оги первым пожал ему руку.
— С победой, Мирек!
— Спасибо, Мирек! — растрогался Мирек и перепутал имя.
Рядом с Оги стояла Данче.
— Несчастный день! Надо же так, не повезло! — ворчал Оги.
— Не злись! Нельзя же, чтобы только одному тебе везло!
Вчера Оги получил пятерку по географии.
— Во время стрельбы у меня был шанс. Чуть дрогнет рука и… Но, знаешь, во всем другом, я им не уступлю, обгоню и по плаванью, и в футболе, и по прыжкам…
Мальчишки выстроились в ряд. Гога должен сделать традиционный снимок для газеты «Балканские новости». В центре встал Мирек с кубком, справа от него — Оги, слева — Минчо. Требовался, вроде бы, только снимок победителей состязания. Но к ним присоединились малыши, вслед за ними подошли и другие, а в конце и Личко, и старик-торговец семечками.
— Гоша, отодвинься немножко в сторону, чтобы видно было ноги Пешо! — Так! Вы там, слева, сомкнись! — командовал Гога. — Личко, если можно, чуть-чуть присядь, а то тебя видно только до плеч. Внимание!
— Руменчо-о-о-о-о-о!
«Щелк!»
Славный мальчишка от стыда готов был спрятаться под машину. Сейчас он побежит и прекратит этот глупый крик.
— Минутку! Для верности, сниму еще разок.
— Руменчо-о-о-о-о!
Светило чудесное ласковое солнце — все глаза и краски сияли.
— Готово!
«Эх, была бы у меня кинокамера!.. Этот драндулет, грустный Сашко и улыбающийся до ушей Мирек, Оги и Данче… — всех бы заснял. И особенно Оги… Как он, краснея, носком ботинка ковыряет землю…»
— Ты выучил уроки? Геродот может тебя сегодня спросить — тихо проговорила Данче.
— Учил. Я тогда нарочно, разозлился. Ты что, думаешь, я уж совсем ничего и не знаю.
— Дедушка, а тебе фотокарточку я дам бесплатно…
— Зачем же! Я заплачу. Я хочу ее вместе с газетой. Когда ты напишешь обо мне?
— Руменчо-о-о-о-о!
— Ну, хватит же! Ты меня только позоришь, — почти сквозь слезы закричал Румен под самым окном.
— Иди, иди, поторапливайся, мусака остывает.
— Не пойду! И не хочу твоей мусаки! И блинчиков твоих не хочу!
