— Разрешите выполнять? — Шмидт вскинул руку и неожиданно резко выкрикнул: — Хайль Гитлер!
Манштейн удивленным взглядом проводил генерала. Спускаясь по лесенке штабного вагона командующего группой армий «Юг», Шмидт на ходу еще раз выкрикнул: «Хайль Гитлер!» Затем остановился на нижней ступеньке и, вытащив из кармана платок, стал вытирать глаза. Манштейн через открытую дверь наблюдал за Шмидтом. Ему стало неприятно, что он оказался свидетелем слабости своего прославленного в прошлом командира дивизии. Он отвернулся и склонился над картой. В глаза ему бросилось надломленное в районе Прохоровки острие клина немецкого наступления.
В это время раздался выстрел. Манштейн, подбежав к двери, увидел, как тело Шмидта медленно сползает на землю. Из безжизненной руки генерала выпал пистолет.
Верховный Главнокомандующий высоко оценил битву на Курской дуге и в своем приказе от 24 июля объявил благодарность воинам Центрального и Воронежского фронтов, в том числе и 184-й стрелковой дивизии. Участники этой исторической битвы были отмечены высокими правительственными наградами. Сержант Семаренко был удостоен звания Героя Советского Союза, рядового Насреддинова наградили орденом Отечественной войны I степени посмертно.
Батальон Мельниченко расположился под Тулой на доформирование. Время, отведенное для этого, считалось отдыхом, хотя большая часть его использовалась на боевую подготовку. С рассвета до поздней ночи учились прорывать вражескую оборону. Но даже такой активный отдых оказался коротким; неожиданно пришел приказ срочно грузиться в эшелон. Дивизия должна была передислоцироваться под Смоленск и поступить в распоряжение командующего Калининским фронтом генерал-полковника А. И. Еременко.
Привычно для Губкина застучали колеса теплушек. Дорога была недолгой. В сумерки погрузились, а утром следующего дня уже прибыли на место. В штабе полка Мельниченко и Губкина ознакомили с приказом:
«Совершить семидесятикилометровый форсированный марш в головном отряде дивизии и сосредоточиться в окрестностях населенного пункта Житки».
Марш проходил под непосредственным руководством штаба фронта. Полностью скрыть перегруппировку дивизии не удалось. На следующий день после сосредоточения еще двух новых дивизий на подступах к Смоленску Гитлер получил очередной пакет, доставленный фельдсвязью, — доклад руководителя восточного отдела генерального штаба сухопутных войск Германии, в котором говорилось об усилении группировки русских под Смоленском, о вероятности наступления не только на Минск, но и на северо-запад, в Прибалтику и к границам рейха. Перелистав четыре страницы машинописного текста, Гитлер пришел в ярость. Он понимал, что оставить Смоленск — значит перечеркнуть победы, достигнутые в начале войны. И был вынужден отдать распоряжение об усилении смоленского направления.
