Алеша посмотрел на часы.
В прочерченной снегом тьме, в мельтешении света выросли две фигурки.
— Мои мальчики! — воскликнула Ольга Никифоровна.
— Ага, мы! — подтвердил Медяшка, отдуваясь. — Мы, Алексей Матвеевич, всех ребят обошли. По двадцать домов кажный.
— Не кажный, а каждый, — поправила Ольга Никифоровна.
Медяшка вдруг захихикал, покрутил головой.
— Я у Колымагиных на гулянку угодил, насилу отбился, дядя Евстроп схватил меня и за стол поволок. Только ничего мы не узнали.
— Тогда идите спать! — велел Алеша.
— Не… мы ничего… Мы хоть в Деребаево сейчас добежим, — отважно сказал Медяшка и оглянулся на Митю.
— В Деребаево-то, однако, не добежим, — сказал Митя. — Ишо уроки надо готовить.
— Последнее задание вам вот какое, — сказал Алеша, — зайдите к нам, скажите, что я поздно домой вернусь. К Макару, мол, пошел.
— Вам все ясно? — спросила Ольга Никифоровна. — От занятий вы на завтра освобождаетесь.
Мальчики обрадовались и уже пошли было, но вдруг Медяшка вернулся и быстро сообщил:
— Павел Федорович-то пьяный бродит.
— Где бродит? — спросил Алеша настороженно.
— У моста поперек дороги похаживает, да повизгивает, да снег ест!
Медяшка расставил ноги, пошатнулся и пошел на Ольгу Никифоровну.
Она испугалась, схватилась за Алешино плечо.
Алеша дернул Медяшку за руку:
— Перестань… Не время.
Ольга Никифоровна беспокойно спросила:
— А кто этот Павел Федорович? Знакомый? Родственник?
Алеша отвернулся от летящего снега и сказал:
— Не знаю.
Они стояли у крайней избы, дорога пропадала в кипящем снеговом вихре. Поодаль, на бугре, страшно, будто костями, стучал ветками оледенелый тополь, свистел ветер в проводах. Здесь, под прикрытием избы, было потише.
— Вы никуда не пойдете, Алексей Матвеевич. — жалобно, но упрямо повторила Ольга Никифоровна. — Или я пойду с вами, как хотите!
Она часто моргала смерзшимися ресницами, того и гляди заплачет.
— Ну нельзя туда одному! — Она вздохнула, ветер подхватил облачко пара от ее губ, разорвал, унес. — Я не разрешаю вам безумствовать!
Алеша молодцевато постучал рукавицами:
— Здесь ходу до леса — километра два, а лесом — еще три, а там просека прямо в крыльцо дяди Макара упирается.
— Если хотите, это даже эгоизм — такой поступок! Вдруг вы замерзнете, вам-то что, а другие пусть мучаются! — обиженно сказала Ольга Никифоровна.
— Володя там! — Алеша махнул рукой в гудящее поле.
— Если он там, вы его завтра найдете.
— Да ведь я ночь спать не буду!
— А теперь я спать не буду!
Алеша обрадовался, однако сказал небрежно:
