Нет ничего томительнее безделья в таком белом просторе. Я выхожу из палатки и смотрю на близкие горы, видимые так ясно, что можно, кажется, потрогать их рукой. В этих горах спрятана загадка, ради которой мы пришли сюда, ради которой годами рыскаем по Памиру. Горы приводят меня в лихорадочное волнение. Я долго смотрю в бинокль на смятые в громадные складки, разорванные и раздробленные породы. Мне хочется бежать туда! Наконец я не выдерживаю и заглядываю в палатку.
— Пайшамбе, собирайся!
— Куда это ты? — спрашивает Мика.
— А вон посмотри на горы!
Мика выглядывает.
— Да, хотел бы я там побывать, — говорит он мечтательно.
— Что ж, тогда ты можешь пойти вместо Пайшамбе, — отвечаю я неожиданно.
Академик и Лиля расстроенно смотрят на меня.
— А почему бы не пойти Мике? — говорю я. — Он давно рвется к испытаниям. Пайшамбе устал, он несет самый тяжелый груз, и у него натерты ноги. А Мика такой же рабочий, получает зарплату. Нужно работать.
Мика молча встает. Он все понял. Он принимает вызов.
Академик, взъерошенный и как-то вдруг постаревший, спрашивает робко:
— А может, тебе не ходить, Аркадий?
Он впервые называет меня на «ты». Лиля даже не удостаивает меня вопросом. Пайшамбе не знает, что ему делать. Мне вдруг ужасно жаль становится их всех, но ведь я ради работы пришел сюда.
Мы кладем в рюкзаки банку сгущенки, сухари и моток веревки. Рюкзаки нам почти не нужны, но с ними чувствуешь себя увереннее.
Свежий снег, схваченный утренним морозом, блестит как парча.
Идем быстро. Сначала вдоль изумрудной трещины, и вдруг трещина уходит под снег.
— Обвяжемся? — спрашиваю я.
— А стоит ли? — спрашивает Мика храбро и насвистывает.
Ах, ты решил играть в бесстрашие? Хорошо, посмотрим, как ты будешь держаться там, наверху!
Подходим к подножию хребта. Он точно разрублен гигантским топором сбоку от вершины до основания. Этот шрам засыпан крупными валунами. Взбираемся по мокрым глыбам и вылезаем на снежное, круто вздернутое поле. Медленно, вколачивая ноги, поднимаемся по снегу к гребню. Мика уже не насвистывает. Последние метры, гребень, и за ним черная пропасть — Западный Памир.
Мы на водоразделе. Справа от нас — плоская мертвая страна ледника, слева земную твердь взлохматило и подняло вверх чудовищным взрывом, земля взметнулась и так застыла, взывая к небу.
Мы садимся на гребень, свесив ноги в Западный Памир, я раскрываю банку сгущенки.
— Преисподняя, — определяет Мика и кивает на горы. — Пасть дракона.
