Мы все поздоровались за руки.
— Вот уж никого не ждали! — произнес с волжским распевом бритый и заулыбался добродушно. — Во-от уж не ждали.
— Откуда вы, путники? — спросил второй и снял темные очки. — Уж не на поиски ли снежного человека?
Под космами седеющих бровей один глаз у него с косинкой, и кажется, что человек этот смотрит на двух людей сразу.
— Мы-то геологи, — говорю я. — А вот вы здесь по какому поводу?
— Мы по поводу восхождения на пик Революции! — задорно отвечает косматый. — Альпинисты университета. Сегодня по леднику ушла вверх последняя группа.
— А вы что же? — спросила Лиля. — Сторожить палатки остались?
— Мы начальство. Общее руководство, — сказал косматый. — Андрей Егорыч вот — начальник сбора.
— А вы, разумеется, тренер по боксу? — определил Мика, одобрительно разглядывая бугристую грудь косматого.
— Не совсем.
— А кто же вы?
— Ректор.
— То есть как? Университета? — изумился Мика.
— Ага, — простодушно ответил ректор и повернулся к товарищу. — Что ж, Андрюша, пока ребята будут ставить палатки, вскипятим для них чайку.
Когда мы начали ставить палатки, я сообщил Мике и Лиле:
— Братцы, а знаете ли вы, что Константинов, ректор-то, самый мощный у нас специалист по теории относительности. Шутка ли, академик!
— Гигантский старик! — подтвердил Мика и вдруг хлопнул себя по коленям. — У меня идея! Давайте вечером подобьем его на лекцию о теории относительности!
— Железно! — подхватила Лиля. — Я начну… вроде нечаянно, а вы поддержите меня!
Заговор состоялся, и за чаем в присутствии академика мы переглядывались и перемигивались, точно организаторы покушения.
Академик и Андрей Егорыч пригласили нас вечером отужинать совместно и послушать приемник.
Перед вечером опять подрались наши лошади. Заслышав визгливое ржание и храп, мы выскочили из палатки.
На берегу озера, встав на дыбы, как кентавры, сцепились Киргиз и Жук. Мы дико заорали и помчались к ним все — даже академик с ледорубом и Андрей Егорыч.
Жук отпрянул и кинулся удирать. Киргиз догнал его, ударил грудью, и они вместе рухнули наземь. Взметнувшейся пылью закрыло их обоих. В эту пыль первым вбежал Мика, и сразу же оттуда вылетел Киргиз и понесся вверх, на осыпь. Он взвился метров на двести, остановился уже под скалами, оглянулся и победно, ликующе заржал. Пыль рассеялась, и мы увидели Мику: он держал за уздечку встающего на дыбы Жука. Вид у Мики был грозный, он махал кулаком перед мордой жеребца и кричал. Жук пятился и рвал узду, он ошалел от нападения, его следовало отпустить. Но Мика свирепо дергал его и вдруг ударил кулаком по носу. Удар по носу взбешивает лошадь. Жук рванулся, свалил Мику и поволок его по земле, потому что тот намотал повод на кисть. Выхватывая нож, я услышал крик Лили и краем глаза успел заметить, что она закрыла лицо ладонью.
