— Но ты забыла о древнейшем праве, женщина! Том самом, которое дает мужчине запах желания его женщины! А ты меня хочешь!
Подумаешь! Я даже фыркнула от возмущения, уже планируя вдоволь поиздеваться над некоторыми, как вдруг увидела, как сильно побледнела мама. Застывший взгляд, поджатые губы, и дыхание, которое она задержала.
Зато тот самый, который умытый и с носом и даже полуголый и с явными сексуальными намерениями, победно улыбнулся и добил окончательно:
— Ты сама заявила о равноправии.
Шокировано смотрю на маму, в ужасе ожидая её коронного:
— Твою мать!
Гарданг лучезарно улыбнулся, аж всеми зубами разом сверкнул, а до потрясенной мамули ещё явно что-то доходило, потому как опять прозвучало:
— ТВОЮ МАТЬ!!!
На этот вопль воин ответил меланхоличным:
— До моей не доберешься, твоя не поможет. Малышке на прощание сказать ничего не хочешь?
Но тут уж душа моя не выдержала. Закрыв глаза я представила блондинистое право левого трицепса, и почти сразу начала жаловаться:
«Эран, на нас напали! Маму собирается утаскивать какой-то перекаченный гамадрил! Меня… меня, кажется, собираются оставить на произвол судьбы, между прочим! Посреди враждебного леса!»
— Да что ты! Лес Наби один из самых безопасных на Иристане.
«Видела я вашу „безопасность“, — продолжала возмущаться я, все так же с закрытыми глазами, потому как мне, в отличие от Эрана было гораздо сложнее удерживать мысленный контакт, — тут оглянуться не успеешь, как тобой какая-нибудь рыбина закусит!».
Молчание, а потом приглушённое, но с прорывающимся рычанием:
— Не понял!!!
И тут до меня дошло, что как бы ответы то я слышу не мысленно.
— Твою мать, — прошептала я, медленно поворачиваясь.
И таки да — мой блондинистый воин стоял в двух шагах от собственно меня, злой, взбешенный, но при этом внешне такой спокойный и сдержанный, даже слов нет. Если бы я его эмоции не ощущала, даже поверила бы.
— Привет, — прошептала я, старательно имитируя радостную улыбку.
Под пристальным взглядом синих глаз, улыбка стала оскалом, потом я и вовсе кривить моську перестала. А Эран просто стоял и смотрел, а потом, не отводя от меня взгляда, глухо произнёс:
— По какому пути они «никогда не ходили, потому что доказательств у нас нет»? — с изрядной долей сарказма спросил воин.
Я молча повернулась и воззрилась на Гарданга. Тот, кстати, ничего не ответил, просто прямо из руки достал подобную монетке пластинку и бросил на камни. В следующую секунду возникла трехмерная карта Каарды и прилегающих гор. И вот на этой карте красной пунктирной линией обозначилось наше с мамой путешествие. И вот когда эта пунктирная предательница извивалась по горам и лесам, ещё ничего было, когда по ручью и потом с обрыва в озеро…
