Но коридор за комнатой оказался пустым. Он был просторным, как огромная пещера, и более широким, чем любая комната, в которой когда-либо жила Ильза. Темнота, таящаяся там, куда не мог проникнуть слабый полуночный свет, делала коридор еще больше, как будто он мог тянуться бесконечно. Где-то вдалеке тикали часы, но половицы не скрипели, свет нигде не горел. Домочадцы спали, а не охраняли Ильзу, как пленницу.
Тем не менее девушка не теряла бдительности, пока тихо кралась по коридору. Она свернула за угол, и лунный свет хлынул через высокие окна, показывая, что остальная часть дома так же прекрасна, как и комната, в которой она проснулась. Луна освещала филигранные консоли, мраморные бюсты и хрустальные вазы со свежими цветами. Напротив окон висел ряд портретов такого размера, что Ильзе стало интересно, как человек может рисовать, если в процессе он видит только часть своей работы. Величественные гиганты смотрели на нее сверху вниз из рам. Иногда их было двое или трое. С серьезными и утонченными лицами. У каждого из изображенных людей через плечо была перекинута красная лента – такая же, как знаки отличия, которые носили волки. Все они были родственниками. Художник увековечил поколения одной семьи. По мере того как Ильза переходила от одной картины к другой, она подмечала общие фамильные черты.
Каждый из изображенных людей вызывал у девушки волнение, но лишь когда она оказалась в самом конце галереи, где последние несколько картин были скрыты в тени, ее сердце екнуло.
Она остановилась перед портретом мужчины и женщины. Табличка на раме гласила: «Альфа Лиандра и Тистер Ньюберг». Картина датировалась восемнадцатью годами ранее. У женщины было сердцевидное лицо и прекрасная комплекция. Художник запечатлел свет, падающий на ее густые золотистые волосы и карие глаза с вкраплениями карамельного и ярко-зеленого. Мужчина был ее мужем, как догадалась Ильза. Он тоже был светловолосым, с аккуратной бородкой и усами, которые несколько сглаживали его впалые черты лица. Внимание Ильзы привлекли его глаза: их форма и ярко выраженные веки были ей знакомы. Его рот тоже казался знакомым. Изучая картину, Ильза приложила пальцы к губам, чтобы почувствовать их форму.
Внезапно из темноты в углу коридора донеслось громоподобное рычание.
Ильза отпрыгнула назад, прижавшись к стене, когда еще один волк – нет, кто-то из семейства кошачьих и чернее самой ночи – отделился от стены. Мускулистый силуэт гигантского тела грациозно развернулся. Длинный хвост вилял, шурша по половицам, подобно кобре, готовящейся к броску. Ильза застыла, как кролик, не в силах думать. Лица на картине все еще путались у нее в голове.
