Сегодня появляется счастливая возможность поговорить с Москвой.
— Алло! Это ты, Наталья?
Только находясь между водой и небом, можно в полной мере понять, что значит услышать голоса из Москвы: возможность эта кажется фантастической.
Мир оплетен линиями, круглые сутки снуют по ним точки и тире — корабли, как и люди, общаются друг с другом, разговаривая с помощью радио. Здороваются или прощаются, расходясь в разные стороны, обмениваются запасными частями, продуктами, кинопленками, помогают в беде, передают новости — ведь едва родившись, они сразу покидают землю.
Радиотелефонный разговор с близкими, чьи голоса, смещенные помехами и расстоянием, пробиваются на корабль, остается чудом.
Плахова никак не может привыкнуть к «методу» радиоразговора, вероятно, потому, что он, как таковой, несвойствен ее натуре: ведь сначала, нажав кнопку, нужно терпеливо выслушать собеседника и лишь новым нажатием переключить на себя.
— Прием! Говорите! — И говорить будет тот, кто раньше мог лишь слушать.
Очень полезная методика обязывает уметь молчать и четко формулировать вопросы, на которые жаждешь получить ответ.
— Алло! Наталья!
Сидим в радиорубке, ожидаем Москву. На двери плакат-предупреждение: «Посетители, не засовывайте руки в аппараты!» Тексту сопутствует рисунок, выполненный корабельными умельцами: сизо-лиловый человечек излучает пронизывающие его токи — радист Иван Иванович Коси-нов не лишен юмора.
Уже пятнадцать лет работает он на корабле «Академик Курчатов». Подвижный, черноволосый, четкий в движениях, он кажется моложе, чем есть, и я попадаю впросак.
— А не тяжело столько лет плавать? От семьи вдалеке, ведь у вас, наверное, есть дети?
— А как же! Двойняшки они у меня.
Вот как. Живут, значит, где-то на земле симпатичные двойняшки, темноглазые, как отец, с любопытными детскими мордашками.
— Сыну моему двадцать исполнилось, дочери, естественно, столько же. Сын в Высшем инженерно-техническом учится, дочка — на юридическом. Вот и я тоже учусь, — улыбается Иван Иванович. — Конечно, заочно, в Высшем инженерно-мореходном училище, я ведь лишь радиотехническое мореходное училище кончал, а до этого все время в море был — на «рыбаках» плавал. И сам, бывало, тонул, и других спасал.
Художников радист еще приемлет, а вот журналистов терпеть не может.
— Что так?
— Да, знаете… Как-то над Калининградом пронесся ураган, аппаратуру повредил, я тогда ремонтировал радиопередатчик…
Словом, пришли журналисты. Двое. Им порекомендовали побеседовать с радистом. Он и не беседовал вовсе — некогда было, на вопросы, конечно, отвечал вежливо, но был занят другим, более важным делом.
