К островам Индийского океана | страница 21



— Так вот, — задумчиво продолжает Владимир Георгиевич. — Я еще в детстве дал себе клятву: буду капитаном. Если на корабле воспитать людей не смогу, значит, сам виноват, сам все делать буду, а с палубы не уйду. И произошел со мной такой случай.

Шли мы на корабле «Карл Линней», приписанном к Калининградскому пароходству, с восемнадцатью тысячами тонн водоизмещением. Раньше этот корабль назывался «Кавказские горы». Стали Вискай проходить, в одну сторону прошли хорошо. А у моряков примета такая есть: если Бискай в одну сторону нормально пропустит, обязательно дождется и на обратном пути прихватит. Взяли мы в Южной Африке большой палубный груз, домой идем осенними штормами. Я приказал хорошо раскрепить груз, но чувствую, у команды ощущение безопасности возникло, и такое в нашем деле случается.

С палубы не уходил, сам все проверял, кое-где переделать заставил. И что же? В Бискае такой шторм пошел, из рубки смотреть страшно было. Волны по всей палубе гуляют, груза нашего под водой и вовсе не видно. Плохо было бы, если как следует не раскрепили бы.

Из всего рассказа Касаткина Плахова улавливает лишь деталь о волнах, что в Бискае гуляют по палубам, ибо именно в этой точке рассказа взгляд ее тоскливо устремляется в широкое скошенное окно, выходящее на бак. Обзор лучше некуда, видно сквозь водяную пыль, как вспухают, вздуваются, катят и опадают горбатые серые бугры.

А я смотрю на капитанский стол, где под стеклом большая фотография: красавец морячок в бескозырке, молодой Владимир Георгиевич, черноусый, без седины.

— Да-да. Это мой сын, тоже моряк. Сейчас Калининградскую мореходку заканчивает. Капитаном хочет быть. Ясно!

Так вот чье любимое словечко повторяет спикер. Значит, все-таки романтика моря сильнее штормов!


О клепсидре.

Идем Ла-Маншем.

Мешок бурь и колокол рока.

«Алло, Наталья!»


Плахова

— Ты только послушай, как звучит это слово: клеп-сид-ра! Тебе известно, что оно значит?

Возвратившись из конференц-зала, где сосредоточена научная литература, Алексеев всегда задает вопросы. Но и я бываю в конференц-зале.

— Водяные часы древних греков, причем для различных целей — от домашнего использования до измерения пульса. Клепсидра — закрытый сосуд овальной формы с мельчайшими отверстиями в дне: просачивается сквозь сито вода, измеряется время наполнения сосуда.

— Тогда скажи, как использовали клепсидру в комедиях Аристофана для «регламента»?

Этого я не знаю.

— Вот видишь, ты всегда читаешь поверхностно! Еще Платон устраивал из водяных часов будильник, чтобы по утрам созывать учеников на занятия. Однажды оратор Демосфен обвинил сторожа в «краже воды», а в другом случае потребовал «остановить воду», когда его прервали.