— Объясните, пожалуйста, как они работают?
— Очень просто: из подводной части корпуса выдвигаются четыре крыла, похожие на плавники рыбы. На судне установлены измерители крена, показания их поступают на счетно-решающее устройство, оно и управляет движением подводных крыльев. Стоит судну накрениться, как крылья приходят в движение. Повинуясь сигналам, каждое из них поворачивается на определенный угол, выравнивая корпус.
Встреча наша с капитаном имеет тайную цель, и Плахова уверенно направляет беседу в нужное русло:
— Во время экспедиции в Океанию на «Дмитрии Менделееве» нас, художников, не брали на первые высадки, именуемые «разведкой», бог знает каких усилий стоило нам пробиться на Берег Маклая в Папуа-Новой Гвинее, где лишь восьмерым из ста восьмидесяти человек было разрешено работать в деревне Бонгу, среди папуасов.
А ведь нам быть участниками всех событий просто необходимо!
Касаткин слушает внимательно, постукивая пальцами по кожаному подлокотнику кресла.
— Ясно! — произносит он свое излюбленное словцо и улыбается хорошей улыбкой.
Пару месяцев спустя после ухода из закрытой гавани столицы Маврикия Порт-Луи мы все-таки попадем в настоящий тяжелый шторм. Разгулявшийся ветер, как игрушку, будет укладывать корабль с боку на бок, неподвижные предметы сорвутся с мест. Тогда добродушный взгляд капитана станет стальным и в голосе уже не будет этой раздумчивой мягкости.
Овеянное романтикой моряцкое ремесло — самое древнее на земле, со своими до конца преданными ему рыцарями. Наверное, быть моряком — это знать, что размеренная, спокойная жизнь тебе не дана и ее такой никогда не будет. Для этой категории людей ни с чем не сравнимо счастье, когда литой якорь, громыхнув, уляжется на палубу и впереди по курсу заплещется без конца и края вода.
— Владимир Георгиевич, расскажите, пожалуйста, о себе.
Рассказ капитана Касаткина. В шестнадцать лет я ушел из дому. Работать. Матросом в Калининградский флот. В 1941 году мой отец погиб, мать и сестра ушли на фронт медсестрами.
Сейчас уже полвека прожито. Половину жизни своей учился, половину плавал. Много под парусами ходил, по Северной Атлантике, к Исландии, за Фарерские острова, за Полярным кругом. А в 1952 году пошел матросом на СРТ — тогда еще не было промысловых орудий лова, все приходилось делать вручную. В первый раз в жизни попал в циклон, когда мне семнадцати не было, я на судне практику проходил.
Большой силы был циклон. Мы в центре оказались. В ту ночь в этом районе погибли три советских корабля, двадцать других судов под флагами разных стран исчезли, пропали без вести.
