— Говорят, она оставила записку, а в ней прописала, что ни за что не станет больше жить с этим Нэпом. Бедняжка!
Удивительно, сколько появлялось слухов, не имеющих ничего общего с правдой.
— Это все потому, что дом-то проклят, — миссис Бьюри говорила уже кому-то другому. — Он-то, вишь ты, по праву принадлежал мистеру Бью. А тут мистер Нэп вернулся домой и занял его место. Да знаю я, что она уехала с помощником. А только и здесь, как пить дать, рука Всевышнего… часть проклятия, скажу я вам.
Стоило кому-нибудь из дома появиться в деревне, тут же возникала волна новых сплетен. Однажды я увидела в лавке миссис Бьюри трех девочек и поняла, что она рассказывает им о проклятии над Ловат-Стейси и исчезновении Эдит. У всех был какой-то виновато-заговорщицкий вид.
Я много думала о Нэйпире и о том нашем разговоре, когда он признался, что неравнодушен ко мне. Я совсем не уверена в правдивости его слов. Он казался искренним, но это могло быть уловкой. Я была женщиной с печальным жизненным опытом, вдовой, и он не имел права делать мне подобных заявлений ни теперь, ни тем более тогда. И все же он это сказал, и, будь я хоть чуточку мудрее, мне следовало бы прекратить думать о нем. Однако я изо всех сил пыталась бороться с безнадежным унынием, как, возможно, и он… Если б только я могла верить ему… Отчасти именно эти сомнения являлись истинной причиной моей хандры. Но что бы там я о нем ни думала, это он возродил меня к жизни и благодаря ему я уже не вспоминала ежеминутно Пьетро. И это было похоже на слабый свет в конце темного тоннеля, через который пробираешься долго и с большим трудом, страшась того, что может ждать тебя там, при свете дня.
Я поклялась, что больше не попадусь. Если бы только я могла четко представить другую жизнь, брак, детей, свой дом. Муж виделся мне некоей неясной тенью. Конечно, я должна его обожать, но никогда не дам ему власти над собой и возможности причинить боль, как Пьетро. Не только тем, что умер и оставил меня в одиночестве, но и в нашей совместной жизни. Да, сейчас я осознавала и боль, и отсутствие заботы и нежности, и то, что моя карьера была безжалостно принесена ему в жертву. Сознание этого было мне внове и, следует признать, пришло только благодаря моим отношениям с Нэйпиром. Но дети… как бы я хотела иметь детей. С ними я могла бы строить новую жизнь, могла бы освободиться от прошлого; а вот Нэйпир был прикован к своему прошлому так же прочно, как и при Эдит.
