. Готлиб Фрёлих↔Gottlieb Fröhlich (см. выше), прямой предок физика. Его камердинер — прямой предок Кёнига. Оба завербованы (II группа). Исаенко, киевский чиновник, предок того же сотрудника. Завербован вместе с камердинером (II группа). Штубер↔Stuber — представитель политической полиции Германской империи, о шпионской деятельности «Штаухица» долгое время не догадывался.
Едва только аромат кофея заполнил собой кухню, Якуб вдохнул благорастворение воздухов. В ясный миг, когда парок коснулся ноздрей, слуга проявил твёрдость: напиток предназначался господину, и воровство даже молекул смотрелось бы неподобающе.
После спальни барин сидел в гостиной и, не делая ни единого движения, неподвижной позой своей отсылая к Фаддею Павловичу из Охранного, изнывал от вынужденного отсутствия музыки. В его беззаботные молодые годы источником радости был ныне покойный друг-скрипач. В годы сыскного радения скрипку сменило пианино, чьих клавиш касались холёные пальцы барыни. По воле судьбы спутница жизни Василия Леонтьевича была невенчанной, но барин в общении с Яковом никогда не затрагивал матримониальную тему.
Молчаливые губы сжаты, глаза мечутся по строчкам и по убранству спальни. Господские пальцы цепко сжимали письмо от его кузена, издавна служившего надзирателем сыскной части и замечательного тем, что направил молодого барина на путь истинный.
— 6-я Тверская Ямская надолго запомнит прошлую ночь. Всё утро пролетарии устанавливали персональную электронную вычислительную машину, — провозгласил Василий Леонтьевич, с явной гордостью чётко выговорив всю тройку прилагательных. — Что бы ты ни хотел, Яша, но быть тебе процессором. Недаром ты давеча подключался к серверу Петербургского университета.
Здесь будет полезным отметить, что в столичном университете трудился видный сыщик из Охранного, чья полицейская деятельность наложила на Э. В. М. характерный отпечаток. Ради борьбы с крамолой в работники машины записали вольнолюбивых петербургских студентов. Несколько долгих лет они проливали пот на благо информатики. Наиболее усердным студентам вполне заслуженно достались золотые медали. Яков запомнил имена двоих: их звали Борисом Савинковым и Иваном Каляевым. Что примечательно, биография обоих тружеников была связана с родной для Якуба Варшавой.
Наряду с польской культурой Якуб уважал культуру других славянских народов, в первую очередь украинскую и чешскую. Волей судьбы общение через энтернец с дружелюбными потомками привело его к знакомству с творчеством чешского сатирика Ярослава Гашека. В следующем десятилетии он напишет пятёрку рассказов о солдате Швейке, а в дальнейшем новая, более серьёзная, книга о поумневшем солдате вместит в себе мировую войну. Современникам Вострина и Якуба не положено было знать чересчур много, как следствие, ознакомление ограничилось первыми главами.
