— Ушам не верится. Неужели ты видела дедушку Ленина?
— Да какого дедушку, ему сейчас должно быть 32.
— Никто его не узнаёт. В гетто много современников, наверняка соратники найдутся. Удивляюсь, что Ленин до сих пор не позвал их всех к топору. Боится силовиков? Не похож на труса, иначе не вошёл бы в историю. То есть понятно, что, кванки, альтернативные двойники, не всегда равны оригиналам.
— Как же никто не видит, что здесь ходит Ленин? Что-то я читала у Эдуарда Успенского. Пацанчика сфоткали… сфотографировали, когда он крал картину в Третьяковке. У него тогда было злодейское лицо, а когда мальчишка исправился, по фото его никто не опознал.
— Варя, ты знаешь, что на исторические личности влияет среда? Взять хотя бы Гитлера, без первой мировой и всего прочего он был бы нормальным человеком.
— Что-то слышала, есть книга, где Гитлер из мая 45-го попал в наше время и повёл за собой немцев во второй раз.
— Я не совсем о том. В экономически развитых странах, в отличие от царской России, вместо большевизма процветал реформизм вместо. Сравни с Етстанью. Проблемы всё те же, а общее состояние осталось с нулевых. Цены ниже, чем в других городах, люди неиспорченнее, да и сам мэр здесь народный. Ленин насмотрелся на местную жизнь, а то и в библиотеке начитался умных книг, легко было познать реальный Запад. Не удивлюсь, если он обратился в меньшевизм.
Товарищ Ульянов не трус, но самое время делать ноги.
Умная женщина меня разоблачила. Диоген не с первого раза догадался, что воду можно пить из ладоней, а я не сразу пошёл иным путём. Прости, Саша. Пускай революционеры моего родного времени творят историю самостоятельно, а мне достанется другая стезя — реформирования. Только вернуться бы в привычную действительность. Что дальше, Бог весть.
