П на Т. Да, очень смешно.
…
— Однажды вышло ровно наоборот. По радио передавали Yesterday. Отец школьника спросил, кто поёт. Ответ: «Маккартни». Тому послышалось «Макарский». Он думал, сын совсем офигел.
Исполнителя стендапа отвлёк удар кулака по столу.
— Знаешь, как зовут твоего школьника? Я быстро догадался.
— Захаром его зовут.
— Я тебе больше скажу. Мать Захара — Агния Ломанова, а отец его — депутат Борис Ломанов. Вывод? Ты оскорбил мои родственные чувства, мои семейные ценности. Да и дворецкий поведал, как ты на кого-то засмотрелся за окном. Что разводишь руками? Собирай вещи и уходи.
Надо же. Да, я был знаком с внешним обликом Захарки, но рыбьи глаза он не унаследовал. Ничего я не знал, вот беда-огорчение.
На выходе на меня смотрели остальные подчинённые. Чиновник по особым поручениям явно был в равнодушии. Журналист Воронин опасался, что снова станет секретарём. А дворецкий Прохор, слыша фамилию «Андреевского», в очередной раз выражал лицом удивление.
В саквояже лежал женский костюм, который для манекена даже не пригодился. Тусклые фонари освещали дорогу туда, где мне придётся жить. Но где?
В горьких раздумьях я почти у порога наткнулся на известную вам парочку, которая призналась, что дважды видела поездки на «моторе». Студент в соответствующей униформе с кудреватыми тёмными волосами под фуражкой и с грустно опущенными веками. Его я опознал сразу. За руку он держал вполне себе премиленькую деваху. На первый взгляд, узкие глаза и скуластость, но красоте они ничуть не мешали.
Парень с девушкой услышали, кто они есть.
— Вы сын видного юриста господина Блока, внук господина Бекетова и пасынок господина Кублицкого-Пиоттух. О вас, мадемуазель, я наслышан. Ваш прославленный отец изготавливал чемоданы и повесил на стену периодическую таблицу.
Каюсь, едва не ляпнул «чтоб дыру на обоях загораживала».
— Не раскрыть ли теперь вашу личность, сударь?
Я изрёк ключевую фразу:
— Осмелюсь признаться, я в некоторой степени поэт. Во всяком случае, любитель.
В вечно печальных глазах собеседника промелькнула искра.
— Интригуете, сударь. Не познакомите ли вы нас со своим творчеством?
— Извольте.
И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.
—
А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!» кричат.
—
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?)
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
