7 августа в Рене открылся процесс. Весь свет Франции переехал в столицу сонной Бретани. Генералы полностью руководили судьями и представителями обвинения. Они хотят провести этот процесс по образцу процесса Золя, совершенно оторванно от дела Эстерхази. Русского наблюдателя на процессе ошеломила безликость суда и прокуроров: «Меня лишь поразила эта банальность военных фигур, в противоположность исключительной ответственности, которая выпала на их долю в этом деле. Как в тумане, мелькают среди до смешного грозного аппарата военного суда – всех этих масок, штыков и шпор, возгласов "на плечо-о" и "на караул" – курьезная голова прокурора, напоминавшего большого индюка, страшные седые усы председателя суда… Остальные лица совершенно стерлись в моем воображении, оставляя общее, скорее комичное впечатление блестящих пуговиц, белых перчаток и расшитых воротничков, из которых торчали напоминавшие разные овощи головы – головы то острые, в виде редьки, то круглые, на манер репы, то взъерошенные и жесткие, словно артишок»[213].
Прокурор – майор Карье – выглядел просто ординарцем свидетеля генерала Мерсье:
«– Карье! – раздавался вдруг грозный генеральский окрик.
– Мой генерал!
– Почему вы разрешаете защите так вести себя?
– Но я не могу вмешиваться.
– Надо всегда вмешиваться»[214].
Генерал Мерсье, естественно, был главной фигурой среди антидрейфусаров. В своем выступлении он ссылался на документы, в отношении которых уже никто не сомневался, что они фальшивые, и утверждал фантастические вещи. Он назвал поддельными все документы, сличение которых с бордеро выявило, что автором последнего является Эстерхази. Письмо с фразой «эта каналья Д.» он объявил относящимся к Дрейфусу. Он заявил, что в 1894 году окончательно убедился в виновности Дрейфуса при прочтении документа, касающегося железных дорог. Ложь была очень грубой, так как эта бумага была написана в марте 1895 года, а Дрейфус был уже на Чертовом острове, и лишь благодаря фальсификации Анри отнесена к 1894 году. Мерсье дошел до того, что уверял, что из-за захваченных тайных документов, доказывающих вину Дрейфуса, Германия грозила войной. (Казимир Перье, бывший в 1895 году президентом, опроверг это и уличил генерала во лжи.) При этом Мерсье бессовестно глумился над оклеветанным им человеком и заявил, что он бы рад ошибиться относительно предательства капитана, но по совести и долгу службы не может.
Генералы каждый день держали совет и распределяли роли. Мерсье руководил всем ходом процесса в целом. Непосредственно заседаниями суда управлял холеный жуир генерал Роже: «Как хищная птица, Роже налетал на свидетелей, показывавших в пользу Дрейфуса, вмешивался в прения, направлял их по-своему… то старался затушевать запутанными и сомнительными соображениями все сильнее и сильнее обнаруживающую невиновность Дрейфуса, то рассыпал щедрую ложь перед подобострастно слушающими его судьями»
