Когда он закончил, прошло уже достаточно времени, чтобы Грасс пришла в себя и могла самостоятельно стоять.
— Что же произошло с Кидзуной? — спросила она.
— Я правильно понимаю, что она сознательно атаковала свою подругу? — уточнила Рафталия.
— Не… судя по её состоянию, тут что-то другое, — возразил я.
По крайней мере, я не заметил, чтобы она делала что-либо сознательно. Скорее, это проделки её Оружия.
— Кидзуна! — крикнул я ей через стеклянное окно. — Ну-ка поменяй своё оружие. Оно нам мешает.
— А?.. Зачем? — переспросила Кидзуна, даже не удосужившись лечь ко мне лицом.
Через несколько секунд она снова расслабилась, словно утратив весь интерес.
— Кидзуна! Немедленно избавься от своей лени и поменяй оружие! — попробовала Грасс.
— У-у… как вы меня достали.
Кидзуна даже не собирается вставать. Комнату по-прежнему наполнял чёрный дым. Хорошо хоть, что он не может просочиться наружу… подумал я, но тут ощутил сквозь стену какую-то странную вибрацию.
— Я практически уверен, что состояние Кидзуны — вина этого оружия, — заявил я.
— Полностью согласна, — поддержала меня Грасс.
— Ты говоришь, что её захватил в плен авангард волны и враги Сэйн? Возможно, они прицепили к ней какой-нибудь неприятный подарок, чтобы нам после её спасения жизнь мёдом не казалась?
Как мне рассказывали, наши враги заражали Священное Оружие чем-то странным, что давало им власть над Героями. Теперь среди Священных Героев осталась одна только Кидзуна. Врагам невыгодно убивать её, но на свободе она им может помешать. Поэтому я не удивлюсь, если они как-то испортили Кидзуну, чтобы она не смогла быстро вернуться в строй.
— И ведь что обидно, мы не могли сломать это украшение, пока она была в каменной форме.
— Да, оно не ломалось… — вспомнила Грасс.
Мы пытались как могли.
— Как думаете, что это за Проклятие? — спросила Рафталия.
Мы дружно посмотрели на Кидзуну. Противно смотреть, как из неё валят клубы порчи. Терапевты-колдуны уже опечатали комнату очищающими ярлыками.
— Если предположить, что это один из смертных грехов…
Я мысленно перебрал всё, что знаю о Проклятиях. Лично мне достался гнев. Не знаю, что со мной случилось бы, отдайся я ему полностью, но хорошо помню, как мне хотелось всё крушить и всех убивать. Рену, Героя Меча, достались алчность и чревоугодие. У Ицуки, Героя Лука, был самый странный случай — скорее всего, его Проклятие начиналась как гордыня, но подстроилось под его личность и превратилось в лицемерное чувство собственной непогрешимости. Наконец, Мотоясу, Герой Копья, получил прелюбодеяние и зависть.
