Видимо, у неё провалы в памяти. Но затем…
— Ладно, неважно, надо сделать гётаку*! Грасс! Видела, что я поймала?!
Вот так не сломленный апатией дух рыбачки и не оставил ни шанса на серьёзный или сентиментальный разговор. Грасс вслед за Рафталией приняла усталый вид.
— Неужели японцы из параллельных миров — поголовно странные люди?
— Наофуми-сама — точно.
Что за грубость! Не надо меня сравнивать с этой безумной рыбачкой!
— О-о, с нас будут делать отпечатки.
— Ага… я сделаю всё, чтобы выглядеть больше тебя, Садина.
— О-о? Ты правда думаешь, что сможешь победить меня?
— Втяни грудь. Отпечатки не для таких целей делают.
— Гм… кажется… меня обманули, — пробубнила Кидзуна.
После дурачеств косаток она отказалась от мысли о гётаку.
— Кю!
Крис, помогавший под водой косаткам, выпрыгнул из воды и показал жестом, что миссия выполнена.
— Кстати, мне показалось, или кто-то предложил мне закинуть сеть?! Я на такое никогда не соглашусь!
— Мою рыбалку с гарпуном ты тоже не одобришь? — спросила Садина.
— Разумеется! Рыбалка с удочкой — высшее искусство! Это поединок с рыбой!
— Ну-ну, — буркнул я.
Какая, в конце концов, разница? Главное, что мы освободили Кидзуну от власти Удочки Апатии и благополучно вернули в строй.
Глава 4. Ревность и сестринство
Убедившись, что Кидзуна поправилась, мы пришвартовались в порту и вернулись в замок Ларка.
— О-о, леди Кидзуна! Вылечилась, наконец?
Ларк и сам только что вернулся с совещания, так что лично вышел встречать Кидзуну.
— Ага. Если честно, я ещё многого не могу вспомнить… И пока не въехала, откуда взялся Наофуми и почему у Эснобарта поменялось Оружие.
— Кидзуна!
Хм? Какой-то знакомый голос. Повернулся и увидел, что это один из гвардейцев Ларка. Неужели в этой стране все любят Кидзуну, начиная с солдат?
— Гм-м? — протянула Кидзуна, тоже наклоняя голову.
— Неужели ты не узнала меня?
— Не то, чтобы вообще не узнала, но…
— Ты кто? — спросил я.
— Даже Герой из параллельного мира не узнал? Ну вы даёте.
Нет, серьёзно, ты кто? И что это за манеры у рядового гвардейца?
Солдат снял шлем одновременно со своим соседом… О, это же Ёмоги и Цугуми.
Ёмоги была девушкой Кё, но он сделал из неё смертницу и послал к нам. Цугуми была девушкой Подонка-номер-два.
— Как мы должны вас узнать, если вы в шлемах?! — прикрикнул я. — Хоть бы спросили ласково, чтобы мы подумали, что вы друзья!
— Действительно… — поддержала меня Рафталия.
— Ёмоги после ухода Наофуми играла роль посла доброй воли, — пояснила Грасс, и я снова посмотрел на Ёмоги.
