— Их нельзя… допускать к Храму… Если они… добудут Слово… и войдут в Храм… — абориген замолчал.
— То что?.. — разлепила сухие губы Вика.
Он расплылся в улыбке. Взгляд его метался по усталому, осунувшемуся девичьему лицу, точно он искал признаки чего-то. Вялый интерес был воспринят чем-то большим.
— То… всё… — рассмеялся абориген. — Нашу мать они… разделают также… как насильно рождённых… Они выпотрошат… Землю… Высосут из неё… жизнь… которой и так… почти не осталось… Но я остановлю… их… Я… стану богом… Стану равной ей…
Из глаз Вики текли слёзы. Она смотрела себе под ноги и не шевелилась.
— В прошлый раз… их уничтожило Слово… обращённое оружием… Оно порвало… связи их тел… Выбило разум… из сотен соискателей!.. Убило в один… миг!.. Представь себе… его силу!.. — абориген захлебнулся восторгом. — Но это была… ошибка… Матвей испугался… и принял неверное… решение… Гибель экспедиции… саранчи лишь… отсрочила неизбежное… Слово следовало… погрузить в Купель!..
В этот раз они заранее ощутили приближение метаморфоз. Поднялись на ноги, приготовились. Вика замерла, помня наставление аборигена. И на всякий случай зажмурилась.
Когда всё кончилось, перед ними предстало странное место. Город, словно сошедший со страниц старого ужастика: мрачные дома с зарешёченными окнами, сквозь которые лился холодный свет, под ногами хрустел серый не то песок, не то галька, и слышался далёкий-далёкий фон — сирена противовоздушной обороны.
Но холод по венам пустило не это.
Недлинной цепью поодаль стояли женщины. Те самые, которых они с Робертом видели в подземном городе — в одежде разных временных эпох, беременных. Пожидаева Ольга и теперь стояла в этой веренице, держа руки на животе. Но была уже не последней.
Вика разглядывала саму себя. Теперь она замыкала недвижимую процессию…
— Идём… моя Виктория… — холодный слизняк пряного дыхания ощущался даже на расстоянии нескольких шагов.
Глава 11. Последний скульптор
Хотелось почесать вены — каждую кровеносную трубочку по отдельности! Но кожа! Гадкая кожа не позволяла!.. Хоть рви её, чтобы добраться глубже, до вен…
Роберт выл: каждая секунда перемены близкого механического города отзывалась вибрацией в костях. Он чувствовал себя куклой, заводным человечком без воли, которому то и дело вставляют в спину ключ, чтобы понаблюдать, как он корчится не в силах остановиться.
Он шёл и шёл. Не видя дороги и не зная направления. Его тянуло, тащило, словно прибоем, а вкус стали вытеснил даже мысли. Иногда Роберт высовывал язык и словно щупал им жаркий воздух. Его почему-то не удивляло, что он чувствовал им нужное направление. Будто так было всегда.
