Рука соскользнула не неожиданно — Вика не выдержала и запаниковала. Абориген попытался подхватить её — его ладонь в момент падения больно саданула по берду. Вика вынесла ещё миг, не более. И вдохнула.
Удар об землю запоздал. Это туман не позволил ей разбиться или под ней больше не было асфальта?.. Вика поняла, что пока ещё жива — удушающий кашель вцепился в горло пьяным ревнивцем. Она поднялась на колени, чувствуя под собой мягкость и тепло. И судорожно захрипела: крик не нашёл пути наружу, утонув в спазмирующем горле.
Было очень светло. Её окружали шахматные фигуры — точёные ферзи с глазами чёрными, как космос.
Белотелые!..
— Это только… слепки… Не кричи… — пряное дыхание холодным слизняком проползло по шее.
Белый глянец скафандров отражал её перекошенное ужасом лицо, делая его уродливым, вытянутым и изогнутым. Они не предпринимали ничего, стояли и рассматривали их, словно уличных котят, вдруг свалившихся с дерева. И они были безоружны.
Вика вжалась в себя, подобрала руки-ноги, втянула голову в плечи. Существа над ними медленно теряли интерес: двое разом обернулись, будто что-то услышав, и застыли. Вторая пара ещё какое-то время наблюдала за людьми. Но и только.
— Они не настоящие… — абориген медленно поднялся. — Это только… заготовки в их… облике… Но не бойся!.. — тут же успокоил он. — Они не тронут… Заготовки опасны только… вне города… Когда их связь… с этим местом… рушится…
Только теперь Вика разглядела, где они очутились. Заметив выражение её лица, беловолосый осклабился большими тупыми зубами:
— Добро пожаловать… в их дом… Это — Гея-А!..
Всё вокруг источало и отражало свет. Глаза слезились от обилия белого, на фоне которого туман, также нависавший сверху и стелившийся понизу, выглядел блёклым, грязным…
— Не… всматривайся… — шёпот провожатого над ухом вызвал волну мурашек по коже; глина отозвалась покалыванием в тех же местах. — А то ослепнешь… Держи меня… за руку… Идём…
Вика повиновалась: взялась за протянутую ладонь, поднялась. Не смотреть по сторонам было выше сил. Но всякая попытка что-то разглядеть отзывалась иглами где-то внутри глазных яблок. Какие-то переходы… Идеально правильные мосты в воздухе… Дома, если закрученные пирамиды вообще можно было так назвать, на первый взгляд располагались хаотично. Но что-то подсказывало: порядок в их месторасположении был глобальным, и его просто невозможно разглядеть изнутри, находясь среди них.
И никакой растительности. Вообще. Ни единой «травинки» или «деревца», хоть чего-то, что можно было бы отнести к флоре. Зато из тумана часто вырастали статуи — то небольшие, высотой с человека, то громадные, выше пояса утопающие всё в том же тумане. Это были люди… если присмотреться. Тела их состояли из правильных геометрических фигур, а над головами — на постаменте непременно находилась пара статуй — виднелась не то указывающая вниз стрелка, не то наконечник стрелы, не то какой-то трезубец…
