— А ведь Алексей Сергеевич прав!
Взгляды устремились на Бурова. Для пущего эффекта тот поднял вверх палец и повторил:
— Прав. Не знаю никакого Синклера, но да — «хороший инопланетянин — мёртвый инопланетянин». Если Милош обычная повреждённая, которую кто-то использует как простой передатчик, то как она выжила в лесу? Туман и холод. Карина. Что если мы держим под боком чужого?.. Использовать как ретранслятор её могут. Почему не могут использовать как марионетку? Или как твою, Роман Викторович, «Осу» — напрямую? А?..
— Она ж не машина… — недоверчиво усмехнулся Роман и представил, как в Милош втекает вихрь, как она дёргается, заламывая руки. Стало жутко.
— Это как посмотреть, — покачал головой Буров. — Все мы в какой-то степени машины. Биологические.
— Как передатчиком пользоваться ею — ещё ладно. Вполне объяснимо, — Роман то и дело смотрел на Ренату, ища поддержки наиболее разбирающегося в этом вопросе человека. — Но вот управлять…
— Она дважды выбиралась из изолятора в челноке, — пожал плечами Иван. — И при мне переборку в арсенал открыла. Закодированную.
— Сейчас она, положим, ничего уже не откроет, — как бы нехотя признал Буров. — На медизолятор я сразу установил механический замок. Но решать по ней нужно.
— Ты что предлагаешь? — подался вперёд командир. — Стрелять?
— Ты же знаешь, Роман Викторович, что по Уставу мне не требуется даже твоё разрешение, если нет прямого запрета. Захотел бы застрелить — застрелил бы молча. Я добиваюсь другого. Чтоб вы головами думали. Мне всё чаще кажется, что группу набирали по объявлению… Никакой слаженности, каждый себе на уме — такое я вижу впервые за семь экспедиций. Погружение в повреждённую, которая вообще может оказаться ксеносом — за такое в былые времена…
— Нет больше «былых времён», Тимофей Тимофеевич. В ядерном пекле они остались, — вступился Роман. — Я не поддерживаю предложение Ренаты, чтоб ты знал. Но понимаю, чем оно вызвано. Запрет, говоришь? Вот тебе мой прямой запрет — приказываю не причинять какого бы то ни было вреда повреждённой.
— Есть, командир, — Буров отвернулся и, казалось, опять окаменел.
— Рената Дамировна, — решительно продолжил Роман. — Милош — поместить в камеру гибернации. Какой запас её работы? Модель стандартная?
— Стандартная. Немного — пятьсот часов, — Рената была довольна, что удалось отстоять хотя бы саму затею. Да, «разморозить» Милош можно будет лишь раз. Но это лучший выход из ситуации.
— Теперь по Ганичу…
