— Напомню: об этом говорил и я, — Фарадей наделил последнее слово излишним весом. — Сразу после того, как вы расстреляли «человека». Но, видимо, вам было не до этого. Да и тут ведь речь, полагаю, не о межпланетной связи. Могу пояснить я, но… думаю, справится и Рената Дамировна…
Буров и Роман переглянулись. Иван громко прочистил горло. Одна Рената пропустила заносчивый тон Фарадея мимо ушей. Она пребывала в каком-то несвойственном себе, приподнятом настроении. Была бодра, как никогда.
— Я подозреваю, что время от времени её тело становится… как бы вместилищем, — начала она. — Некто использует её, чтобы видеть нас и даже активно влиять — случай с Александром Александровичем это показал.
— Некто? — прохрипел Роман как можно сдержанней.
— Не могу сказать наверняка. Сначала я думала, что воздействие исходит от доктора Кислых. Я говорила — она психосервер… по-своему… Но теперь считаю, что нет. Не от неё. Я сравнила ощущения от контактов. Кислых направляла меня дважды: когда я увидела похищение Вики и при вскрытии белотелых. Не спрашивайте, как она это делала. Я не знаю. На такое способны разве что уникумы, типа пропавшей Софии Танек из экспедиции той же Кислых, например. Или Ольги.
Роман слушал внимательно, и когда Рената упомянула Ольгу, внешне остался спокоен. Но только внешне.
— Второй тип воздействия выстроен иначе, — продолжала Рената, оглядывая каждого живо и с каким-то немного нездоровым огоньком. — Если в первом случае мы контактировали посредством частичного слияния ячеек Ординатора, как это обычно происходит между психосерверами, то во втором это было похоже скорее на… диалог на расстоянии. Диалог двух отдельных Ординаторов. Схожих, но в то же время непреодолимо разных. Как будто говорили камбоджиец и чероки: их объединяло то, что они оба люди, и оба неплохо знают английский.
— Кто по-вашему может стоять за подобной агрессией, Рената Дамировна? — Буров скрестил могучие руки на груди. — Белотелые?
— Я бы не сказала, — улыбнулась психосервер, — что это агрессия…
— Случись этот разговор до нашей с Иваном разведки, — вставил Роман, — я бы однозначно сказал: это не белотелые, а те вихри, что так напугали Бёрда, и экзотело которых — подозреваю — мы нашли запертым в стекле. Да даже жест, который иногда изображает Милослава! Его первым делом показал мне умирающий в моей «Осе» чужой. Как приветствие что ли… Иероглиф со странной просьбой — туда же. Но! Теперь, когда мы побывали в челноке белотелых, я не возьмусь тянуть лямку. Нет. Такое ощущение, что у них один язык. Во всяком случае, иероглифы мы наблюдали, мать их, идентичные.
