При этом Роберт по-прежнему верил в их встречу с остальной группой. Ничто не могло сдвинуть его с этой почти мистической веры. Именно благодаря ей они шли, падали, сбивая локти и колени, а не висели там, в стеклянных коконах…
Контейнеры перестали попадаться давно. Роберт, конечно, не надеялся найти в них еду или воду, но когда других вариантов нет, хватаешься даже за самую бредовую мысль. Пить хотелось смертельно.
Выбранный ими коридор оказался последним. И он чем-то отличался от остальных. Возможно, тут просто почти не встречалось пленников стекла.
Два последних привала прошли в душной тишине. Становилось ещё и темнее — голубоватые прожилки по потолку, сменившие светонити, тускнели и редели. Обессиленно раскинув гудящие ноги, Роберт дважды проваливался в тревожную дремоту и дважды, очухиваясь под глухой набат сердца, видел напротив смотрящую перед собой Вику.
— Как мы выбрались?..
Он был готов к этому вопросу, но как оказалось — не до конца. Не раз прокрученные в голове слова бросились врассыпную, как те тараканы при включенном свете. Роберт заморгал и от растерянности натянул глупую кривую улыбку.
В этот момент он не отказался бы поменяться местами с кем-нибудь из узников стекла. Вика, почуяв неладное, посмотрела на него — как строительным пистолетом к стене пригвоздила.
И он рассказал всё. Вытаскивая слова, очень старался не смотреть в глаза. И не напрасно. Недолго, но горели они ненавистью адской. Так изничтожать взглядом умеет только женщина — мужчину.
— Иначе бы нас… — он запнулся, глядя на левую руку Вики.
Она отвернулась, так ничего и не сказав. Странно, но Роберт ожидал чего угодно, только не такой реакции — испепеляющей, как сверхновая, вспышки гнева, после которой взгляд заволок туман; и ни слёз, ни даже простой злости.
Через какое-то время Вика глянула на него и произнесла сухо и холодно:
— Пойдём.
Темнеющий коридор петлял, пот нещадно выедал беззащитные глаза. Вика теперь шла немного впереди — уверенно, не боясь. Так, словно смирилась. С чем?.. С увечьем? С тем, что рано или поздно глянет в глаза насильнику, от которого её ничто уже не будет отделять? Ведь Роберт — не боец. Удача не гладит одну и ту же голову дважды.
В конце концов они опять остановились. Колени выворачивало от безостановочной ходьбы. Беглецы вымотались настолько, что сил не оставалось ни на что, даже на хоть сколько-нибудь громкое возмущение.
— Тупик, — констатировала Вика и как ни в чём не бывало опустилась на пол у стены.
