Роберту стало страшно за неё. Он не умел говорить. Да и что тут скажешь?.. Какое-то время он просто сидел рядом и пытался заглянуть бедняге в глаза. Безуспешно. Словно Вика теперь не видела ничего, кроме ополовиненной руки.
Он поднялся, брякнул в никуда что-то типа «я рядом». Она не отреагировала, но руку опустила. И теперь таращилась перед собой, просто в пустоту.
Пусть. Надо дать немного времени… Несколько минут ничего не решат. Он должен знать, правильно ли они идут. Где-то тут должен быть какой-то могильник.
Роберт прикрылся рукой и медленно, шатко пошёл навстречу холодному свету. Холодному в прямом смысле — по ногам повеяло вполне ощутимо. Роберт то и дело оглядывался, находя Вику на том же месте.
Коридор ожидаемо закончился невидимой стеклянной преградой. Роберт хотел было прорезать вход голубым яйцом, но, вспомнив предостережение аборигена, передумал. Вместо этого отошёл вбок и заглянул внутрь.
А вот и могильник.
Сверху клубился густой пар, а вдоль белых стен висели прозрачные коконы. Роберт потёр глаза…
Внутри находились люди. Обнажённые трупы без одной руки, обтянутые затвердевшим стеклом. И двое из трёх видимых — точь-в-точь тот, кто их вызволил.
В двух коконах висел разделанный на части абориген.
Роман чертыхнулся, когда поймал себя на мысли, что ему не хватает бёрдовских констатаций очевидных вещей. «Ясная», — говорил чаще всего Майкл, когда они выходили на поверхность.
— Что-то случилось? — спросил Иван.
— Нет. Всё путём. Трогаем! — и два оставшихся в строю боевых экзотела двинулись на северо-восток, где высился поросший деревьями холм и виднелась небольшая прогалина.
Брать с собой третьего разумно было разве что в качестве приманки. «Сапфир» для Карины не более чем разноцветная фольга для детворы под ёлкой — конфеты будут съедены так или иначе.
Он ждал её ещё на опушке. Потом был уверен, что услышит зацикленный смех среди тёмных лиан и эфемерного тумана. Но позади осталось добрых две трети пути, если верить системам «Осы», а Карина никак не желала появляться. Злой азарт тлел, потрескивал: убить, на этот раз искромсать тварь бронебойным калибром во что бы то ни стало! За Саныча. За отличного человека, которого теперь нет.
— Вот ведь как бывает! — нарушил гнетущую тишину командир. — А, Иваныч? Живёшь рядом. Споришь, доказываешь что-то. А потом — бац!.. Как в старых книжках про верность и предательство.
— Он нас не предавал, — негромко отозвался Иван.
