На другой день гун опять спросил Конфуция об управлении. Конфуций ответил: «Управление состоит в том, чтобы экономно использовать богатства (ресурсы)»[525]. Цзин-гун был удовлетворен [ответом] и намеревался пожаловать Конфуцию поля в Ници. Тогда Янь Ин, выступив вперед, сказал: «Это все ухищрения конфуцианцев, по ним нельзя строить законы [жизни]. Они заносчивы и высокомерны, следуют только своим [положениям], по их правилам нельзя управлять нижестоящими. Они чрезмерно возносят погребальные обряды и последующий длительный траур. Ради пышных похорон они готовы разорить хозяйство. Такие поступки нельзя делать нашими обычаями. [Конфуцианцы] путешествуют и наставляют, домогаясь богатств. Эти люди не могут служить государству. После того, как ушли из жизни великие мудрецы, дом Чжоу пришел в упадок, что отразилось на обрядах и музыке. Ныне Конфуций добивается утверждения внешних форм, возвеличивает обрядность, поднимает на щит отжившие обычаи, стремясь подробно толковать их детали. Многие поколения людей не смогут исчерпывающе вникнуть в его учение. Многих лет жизни человеку не хватит для постижения его [системы] обрядов и ритуала. Вы, правитель, намерены использовать его [учение], чтобы улучшить нравы в Ци, но не это может помочь народу»[526].
В дальнейшем Цзин-гун хотя и принимал Конфуция с почтением, но об обрядах его не спрашивал. Однажды Цзин-гун, остановив Конфуция, сказал ему: «Принимать Вас так же, как это делал глава клана Цзи, я не в состоянии». И потом он принимал Конфуция на среднем уровне [этикета] — между Цзи и Мэн.
Среди сановников в Ци были люди, стремившиеся навредить Конфуцию. Конфуций узнал об этом. И когда Цзин-гун сказал ему: «Я уже стар и не смогу использовать Вас [на службе]», — Конфуций покинул Ци и вернулся в Лу (в 510 г.).
В год, когда Конфуцию исполнилось сорок два года, луский Чжао-гун умер в Ганьхоу; у власти встал Дин-гун. На пятом году его правления (505 г.), летом, умер Цзи Пин-цзы, и во главе клана Цзи встал Цзи Хуань-цзы. Как-то, копая колодец, в усадьбе Цзи Хуань-цзы, обнаружили глиняный сосуд, внутри которого было нечто подобное останкам барана. Когда пошли спросить Конфуция, то ему сказали, что нашли собаку. Чжун-ни ответил: «По моему мнению, это баран. Я, Цю, слышал, что [130] чудище Куй, обретающееся среди лесов и скал, называется Ванлян; священный дракон, царящий над водами, — это Вансян, а удивительное существо, находящееся в земле, — это Фэньян (Могильный баран)»
