с собой в водах реки Мило (гл. 84). Нередко даже высокопоставленные или широко известные лица обрекались на жестокую, мучительную казнь: четвертован Шан-цзюнь (гл. 68), казнены У-ван Пи (гл. 106), Вэй Ци (гл. 107), Юань Ан, Чао Цо (гл. 101). Весьма редки упоминания о долгой жизни и спокойном завершении земного пути.
Закономерен вопрос: существовал ли для Сыма Цяня образ идеальной личности, достойной подражания? Для такого рода фигур историк применял господствующий в конфуцианском учении термин цзюньцзы («совершенномудрый»), добродетельные поступки и чистые помыслы которого могли бы служить примером для современников и потомков. Конечно, не многие из героев Ле чжуань удостаивались звания цзюньцзы. Даже Конфуций, глубоко почитаемый Сыма Цянем, лишь «достиг высшей мудрости»[14]. Свое понимание нравственного идеала историк выразил в письме к другу Жэнь Шао-цину, через столетие обнародованном в Хань шу («История Хань») другим историком — Бань Гу: «Нравственное совершенствованье есть признак просветленного познания, а быть всегда в любви и простирать ее на всех — вот где начало человеческих достоинств! Брать от других, давать другим — вот то, в чем обнаруживается нам человеческая честь» (перевод В.М.Алексеева)[15]. Вспоминая о своих великих предшественниках — Вэнь-ване, Конфуции, Цзо Цю-мине, Сюнь-цзы, Хань Фэе, историк сокрушался: «Все эти люди были переполнены клубившимся в них чувством, но не могли в жизнь провести ту правду, что в их душе жила»[16]. Иногда герои глав сравнивались в своих поступках с «совершенномудрыми» в условном наклонении. Так, в гл. 103 о Вань Ши, Вэй Ване, Чжан Шу, Сай-хоу и Чжоу Вэне сказано, что они действовали как цзюньцзы. В гл. 108 о Ху Суе говорится, что «будь он сейчас жив, то при своих прекрасных качествах и достойном поведении стал бы настоящим цзюньцзы».
В Ле чжуань нередко встречается синоним цзюньцзы, но стоящий как бы на ранг ниже — сяньжэнь («мудрый человек»). Так Лу Чжун-лянь в письме к яньскому военачальнику декларировал: «Мудрый человек не отказывается от выгод, которые предоставляет ему ситуация»[17]. [20]
Историю прошлого своего народа Сыма Цянь рассматривал как своеобразное зеркало, отражающее совершенные людьми деяния, и был уверен, что из прошлого можно извлекать уроки на будущее. Конечно, ход истории виделся автору Ши цзи в традиционном циклическом ритме смены стихий, борьбы светлого и темного начал (ян и инь) в русле развития ведущих моральных принципов
