Как-то раз У сказал лисе:
— Разнообразие действительно радует душу, но жаль, что превращения разлучают навеки.
— Неверно, — возразила лиса, — радость от песен и плясок мгновенна, как вспышка молнии или искра, высеченная из камня. Если я превращаюсь в другую женщину, то подвергается превращению и она. Если подвергается превращению другая, то превращаюсь и я. На протяжении тысячелетий знаменитые певички, прекраснейшие из женщин проходили через превращения. Есть ли хоть одно место среди тополей и зеленых трав, на желтой земле и в темных горах, которое с древности не служило бы сценой для песен и танцев? Чтобы оборвать любовную встречу, зарыть в землю нежный аромат, похоронить красавицу яшму, разлучить любящую пару — на все это нужно лишь одно мгновение! Двое становятся четой на краткий миг или на дни, на месяцы, даже на годы — и все равно наступает пора разлуки. А когда приходит пора разлуки, то и для тех, кто расстается, пробыв вместе несколько десятков лет, и для тех, кто встретился лишь на минуту, одинаково наступает момент, когда разжимаются объятия и в мгновение ока возникает пустота. Разве близость с любимой не похожа на весенний сон[201]? Как бы ни была глубока старинная привязанность, все равно наступает конец, исчезает цветущий лик и берет свое седина. Ведь человеческое тело не может принять прежнего облика. А если начать красить брови и белить щеки, нельзя ли это назвать превращением? Так разве со мною одной происходят превращения?
У понял то, что хотела сказать лиса.
Прошло несколько лет, и наступил день, когда лиса распрощалась с У и исчезла, а У покинул родные места и стал скитаться по свету.
(14.) Цзи Жу-ай из Цзяохэ и Чжан Вэнь-фу из Цинсяня были старыми начетчиками и имели учеников в Сянь. Как-то прогуливаясь при лунном свете, они оказались у заброшенного подворья. Все заросло кустарником, было темно, запущено, тихо...
Ощутив в сердце тревогу, Чжан предложил пуститься в обратный путь.
— В развалинах и у могил часто водятся бесы, — сказал он, — зачем нам здесь задерживаться?
Вдруг, откуда ни возьмись, появился какой-то старик, опирающийся на посох, и пригласил обоих присесть.
— Откуда бы в мире живых взяться бесам? — спросил он. — Разве вы не слыхали о рассуждениях Юань Чжаня[202]? Оба вы, достопочтенные, ученые-конфуцианцы, зачем же вы верите глупой болтовне буддистов о существовании нечисти!
И тут он стал объяснять им смысл учения братьев Чэн[203] и Чжу Си
