Если бы он сам себе не гадал, то в тот день, как всегда, установил бы свою палатку в торговых рядах, и как бы его тогда могло задавить?
И это тоже говорит о том, что от судьбы не уйдешь, а если он знал заранее, то сам совершил ошибку»[97].
В чем же философский смысл этого утверждения? Свидетельствует ли оно о фаталистической вере Цзи Юня в судьбу, или же это детерминистская концепция? Скорее последнее: Цзи Юнь постоянно подчеркивает, что от самого человека зависит избранный им в жизни путь, его линия поведения. Писатель постоянно исповедует конфуцианскую теорию активного участия человека в жизни общества. Он воспринял гуманистические идеи, содержавшиеся в конфуцианстве, занятом вопросом, как жить, а не как продлить жизнь. Несмотря на то что в ряде его рассказов проводится мысль о предопределении[98], Цзи Юнь считает, что человек должен «помогать судьбе»: «Когда приносят вред государству и народу, нельзя ссылаться на судьбу!.. А если стоящий у власти опускает руки и все валит на судьбу, то зачем Небу и Земле такие таланты, зачем двору такие чиновники?» (№ 9; причем интересно, что это рассуждение вложено в уста даоса!).
И в рассказе № 9, и в рассказах № 2, 10 и других Цзи Юнь говорит, каким должен быть настоящий чиновник. Устами лисы упрекает он славящегося своей честностью сановника в том, что тот честен не из принципа, а из любви к своему доброму имени (№ 2); в рассказе № 10 судья Царства мертвых с почестями принимает простую деревенскую старуху (которая за всю свою жизнь «никому не причинила вреда ради личной выгоды»), но строго осуждает чиновника, который за всю свою жизнь не имел ни заслуг, ни проступков.
К высшей категории чиновников Цзи Юнь относит тех, кто заботится о благе страны и народа, не думая о своем личном благе: есть три категории мудрых чиновников, говорит он в рассказе № 80: «низшая — те, кто проводит свою жизнь в страхе перед законом; следующие за ними — те, кто превыше всего ценит свою репутацию; к высшей же категории относятся те, кто, являясь хозяевами своего сердца, заботится о благе страны и народа и не заботится о своем личном счастье или беде, хуле или хвале в свой адрес».
Вот почему судья Царства мертвых (№ 80) презирает тех, кто стремится к карьере, и не очень ценит тех, кто удаляется от дел; он считает, что «талант, рожденный Небом и Землей, в первую очередь должен служить мирским делам. А если бы все люди вели себя, как Чао и Сю, то воды Великого потопа до сих пор заливали бы наши земли...».
