– Мне нечего больше предложить, великий хан. – угрюмо произнёс Принц-Бастард.
– Есть, король, Филипп. – Чингисхан вынул из под полы халата бомбу, которую Филипп кинул Джучи, для передачи великому хану, и перебросил её обратно – Осторожно, король Филипп, за кольцо не дёрни. Ты назвал моих воинов овцами, а моего сына пастухом. Думаю, нам следует начать с того, что ты извинишься. А потом устроим пир. Надеюсь, этого «ливийца» у тебя на один пир хватит?
– Хватит, великий хан. Я действительно повёл себя глупо, в извинениях за глупость, урона моей чести не будет.
– Ты очень умный юноша, король Филипп. Жаль, что у меня нет такого старшего сына. Джучи не так умён, но, поверь мне, он не трус. Он выполнял мой приказ. Итак, готовим пир, крестоносец. – снова улыбнулся Тимуджин – Свой крест до нас ты донёс, но тебе ведь важно, чтобы мы его приняли, я правильно понимаю?
– Правильно, великий хан, это очень важно.
– Обсудим этот вопрос после пира, король. В этом нет ничего невозможного.
– «Невозможно – это слово из словаря глупцов».
– Уже даже не вспомню, чьи это слова, Макиавелли, или Наполеона, но они правильные. Пир назначаем через неделю, мне нужно собрать на него всех сыновей. Ты согласен, король Филипп?
– У меня нет для всех подарков, великий хан.
– Есть. Подари им по бомбе, этого хватит. Умные поймут, а глупым туда и дорога. До встречи, король.
– До встречи, великий хан. Спасибо тебе за науку!
Первого сентября 1201 года в Саксонии началось восстание городов против короля Вильгельма I Вельфа, впоследствии названного «Бунтом бюргерской сволочи». Все сенаторы понимали, что в бунте виноват сам Вильгельм, который едва достигнув возраста совершеннолетия, подверг опале графа Йохана Мюллера, безмерно уважаемого всей Саксонией, начал делать долги и, для их покрытия, повышать налоги. Это не было изобретением Вильгельма. Установленный налог в три десятых от дохода, периодически повышали все феодалы, но мера эта всегда была временная, по возможности, не обременительная (максимум на одну десятую), и всегда возвратная. Во всяком случае, так обещалось – как только дела наладятся, всё верну. Вильгельм же сразу поднял налог до пяти десятых, вернуть ничего не обещал, и даже срок действия нового налога не назначил.
Нет, какие-то методы защиты от такого произвола уже были предусмотрены. Все люди были свободны, и могли отправиться жить туда, где лучше. Например, за Одером и до самой Оби, налог на крестьян был всего в две десятых от урожая. Спящий Леопард отказался от собственной королевской доли, собирая только долю Принципата и налог в местный бюджет, но куда деваться крестьянам и городским бюргерам, успевшим обрасти недвижимостью, которую с собой за Одер не заберёшь? Было в Саксонии и представительство Палаты Патрициев, но законодательная база Принципата нарушена не была. Сюзерены имели право повышать налоги, и никаких ограничений этому не было. В момент принятия закона, всем (Ричарду) казалось, что такие вещи отрегулирует рынок, с земель слишком жадного владетеля просто уйдут все подданные, однако, три года мира и процветания сделали своё чёрное дело. Плебеи разбогатели и обзавелись недвижимостью, которую готовы были защищать оружием. Нашлись недовольные и в сословии всадников (бароны и рыцари), особенно среди тех, кто развивал в своих землях какие-нибудь мануфактуры и уже вложился в оборудование. Как правило, вложились они в долг. А такое потрясение начисто лишало их возможности эти долги когда-нибудь выплатить, и, значит, вместо того чтобы подняться в имущественном цензе до патрициев, они и сами могли стать плебеями. Кому же такая перспектива понравится?
