с оружием в руках. Примерно столько людей сейчас проживало во всём Принципате, включая дряхлых стариков и грудных детей, а поэтому внушало. Ведь чтобы снарядить на войну такое войско, нужен очень крепкий тыл. Даже сейчас одного воина содержат двадцать мирных тружеников, вряд ли в будущем было по-другому. Значит, население вступивших в войну стран было больше миллиарда! Масштаб войн будущего, Филиппа очень впечатлил, отец таких подробностей не рассказывал.
Достаточно награбив, Яша-Тимуджин поступил в Варшавский университет (оказывается, будет такой в королевстве Филиппа) на исторический факультет. Очень уж Яше хотелось узнать, чем всё закончилось в тринадцатом веке. Отучился он на отлично, причём всего за четыре года, успел написать пару научных работ, а потом началась война. К тому времени Яша Кац уже стал православным христианином, из меркантильных, разумеется, соображений (в Российской империи, как тогда называлась Русь, евреев почему-то к вершинам науки не допускали, а Яша хотел стать профессором, или даже ректором), и как православного призывного возраста, его, разумеется, отправили на войну. Не простым воином, а прапорщиком военного времени в штаб одного из тысяч полков. Там то Яша и встретил своё счастье, осколок германского снаряда отправил его назад, в своё время и в своё тело.
Совпадение, которое подметил Филипп – и отец, и хан монголов пробыли в коме три дня в этой жизни, а в той прожили по семь лет. Но Тимуджин получил гораздо меньше. Он хорошо знал историю своего народа и в общих чертах историю развития человечества, но, во-первых, как гуманитарий, а во-вторых, всего то до начала двадцатого века.
– Извини, великий хан, если воспоминания доставят тебе неприятные ощущения, но мне очень интересен момент принятия тобой христианства. Эти люди, которые права евреев ограничивали, они что не понимали, что ты принял его вынужденно? И второй вопрос – во что ты сейчас веришь?
– Интересный ты человек, король Филипп. Почему тебя заинтересовали именно эти вопросы?
– Не знаю. – искренне ответил Львиный Коготь, пожав плечами – Во что ты веришь, мне действительно очень интересно, потому что я и сам пока не могу определиться. Наши старые скандинавские боги, мне нравятся гораздо больше, чем Христос и Отец его. А насчёт притворного крещения, просто так, разговор поддержать. Если они там и правда были такими идиотами, что же ты не стал там ханом?
– С тобой очень приятно общаться, король. – широко улыбнувшись, Чингисхан так куртуазно глотнул ливийца, что Принц-Бастард снова почувствовал себя таким, каким он был восемь лет назад, прибыв в Большой Яффе. Деревенщиной. Отважной, наглой и дурной – Как будто встретил собеседника из того будущего. С которым вместе можно ограбить банк, а то и несколько. Про банки я тебе рассказал. Грабить их – дело очень благородное, достойное даже королей, которые с удовольствием этим занимались. Жалко только, что банки эти здесь пока не построили. Я отвечу тебе на оба вопроса, мой юный друг, когда ты расскажешь мне про своего отца. Это ведь честно, король. Мы ведь ещё не утратили чести, в отличии от наших беспутных потомков.
