Всё ещё живой | страница 20
Я поспешно поднял свои штаны.
— Но, там на арене. И сейчас, — начал я в недоумении.
— Да, меня возбуждает грубая мужская сила. Кровь, насилие, жажда жизни. А голое и мускулистое тело, да с хорошим хозяйством только усиливают желание. Но это не значит, что я должна удовлетворять его с гладиатором. Это как просмотр порно или чтение эротики, смотришь на одного, но занимаешься этим с другим. — объяснила она.
Дверь в номер распахнулась и в комнату зашёл мужик в маске.
— А вот и он. Тебе лучше уйти, — сказала она, вставая и шагая ему навстречу.
Мужик остановился возле меня и стал пристально рассматривать. Потом подошёл к Розель и шёпотом спросил.
— Почему он? Это отброс из блока ноль. Они даже одежду не носят и гадят в коробочку на стене. Отбросы…
— Не порть настрой, Ромео, — прошептала она и мужик резко замолчал.
— Пошёл вон, — скомандовал он и резко повернул голову в мою сторону.
От этого движения маска сорвалась с его лица и упала на пол.
— Филипп?! — не смог я сдержать удивления.
Начальник охраны сначала испугался, потом взбесился. После чего поднял маску и пытался надеть её обратно, будто я его разузнаю после этого. В бешенстве он швырнул её на пол и растоптал. Потом достал на вид довольно мощный пистолет и начал в меня целиться.
— Филипп! Где ваши манеры! — одёрнула его Розель.
Тот опустил руку и задумался. Девушка ему что-то прошептала, и он задумался ещё сильней. Его выражение сейчас напоминало подростка, размышляющего выдавить ли резко появившийся прыщ или надеяться, что он сам пройдёт.
Он подошёл ко мне и посмотрел в глаза.
— Скажи спасибо Розель, ты ей понравился. Завтра тебя переведут в первый блок. Там условия получше. Но на арену тебе всё равно придётся выходить, — сказал он, а потом наклонился и добавил. — Если бы ты знал, как она горяча после всех этих кровавых зрелищ. Но если хоть одна живая душа узнает, что ты меня здесь видел… Ты будешь молить меня о смерти, причём не для себя, а для своих близких. А теперь ступай.
Я вышел в коридор. Ко мне сразу подошли два охранника. Причём не тюремных, а, похоже, из личной гвардии Розель. Они отличались формой и отсутствием шлема.
Охранники довели меня до конца блока, арендованного их хозяйкой и передали тюремным охранникам. Те надели на меня родные кандалы и отправили в столовую. Тут никого не было, но для меня стояла миска с более-менее съедобной пищей. Это вроде бы какая-то каша, даже слегка подсоленная и стакан чистой воды. По сравнению с той глиняной похлёбкой — эта пища казалась мне божественной. Доев всё до единой крохи, я пошёл к своей камере.