Возвращаюсь в блиндаж, достаю из стоящего в стороне ящика пяток гранат. Подхватываю вроде как целый МП-38 унтера. В голенища сапог засовываю рожки. Выбегаю.
Раскрутив крышечки на каждой «колотушке», начинаю бросать их через пути на звук выстрелов. Две гранаты взрываются в воздухе, ударив немцев осколками; ещё две прямо в окопах. Только одна не достигает цели.
Примерно та же ситуация складывается и у моих товарищей, правда, они бросают вдвое больше гранат.
В ответ с небольшими интервалами прилетают две «колотушки», одна попадает точно в траншею. Ныряю за угол извилистого окопа и падаю на дно, прикрыв руками голову. Не очень сильный взрыв три секунды спустя подсказывает мне, что кидали гранату без задержки.
– Парни! ВПЕРЁД!!
В теории, мы можем добить гарнизон только гранатами. Но поезд, бронедрезина или автоколонна могут показаться с минуты на минуту, и тогда блестяще начатый бой кончится для нас трагично.
Единственная автоматная очередь достаётся мне. Пули прошли рядом, но унтер бил неприцельно: снайперский огонь Мишки не даёт немцам высунуться из окопа. Мои пулемётчики временно прекращают огонь, чтобы не зацепить нас.
Прыжком в междупутье спасаюсь от встречной очереди. Краем глаза подмечаю, как атакуют мои бойцы. Отлично атакуют, грамотно прикрывая друг друга автоматным огнём.
Встаю, рывок вперёд. Показывается голова немца. Очередь от груди. Мимо. Перекат. Прячусь за рельсом, всё-таки какая-никакая, а защита. От пистолетной пули должен закрыть.
Приклад в плечо, три выдоха.
Показывается голова немца. Очередь. Противник исчезает под металлический лязг пробитой каски. Попал.
Высовывается ещё один, зло оскалив рот. Меня опережает Миха: пуля, посланная моим снайпером, поражает противника в затылок. От мощного удара у последнего из орбит вылетают глаза.
– Нихт шиссен!
Молодой ещё мальчишка, последний уцелевший боец гарнизона поднимает руки. Его можно понять: просидев всю войну в тылу, он ни разу не был в настоящем бою и ни разу не видел насильственной смерти. А ведь она далека от описаний героического эпоса.
Очередь от груди обрывает мольбы немчика. Взял в руки оружие – значит воин. А пленных нам сейчас брать не с руки.
Сдвоенный взрыв слева. Над окопом показалась массивная фигура Прохора и тут же пропала в траншее. Секунду спустя из неё раздаётся глухой рокот трофейного МП-38.
Пашка прикрывает, посылая короткие очереди в сторону блиндажа.
Когда я подбежал, всё было кончено: огромный (по нашим меркам) немецкий гарнизон перестал существовать. Судя по глазам моих бойцов, они ошарашены и пока ещё не могут поверить в наш успех. Смотрю на часы. С начала боя прошло 7 минут 18 секунд.
