Вот только благословлял Он супругов, сливших воедино души во время таинства Венчания…
Какое-то тревожащее чувство приходит извне. Опустошение после близости сменяется чем-то горьким и стыдным.
… Средневековые штандарты с изображениями Святых, большая икона Богородицы, так строго и сострадательно взирающая на нас словно откуда-то свысока, Спаситель, распятый за наши грехи на Кресте. Убранства Кафедрального Собора Александра Невского в Париже я никогда не забуду – как не забуду и день нашего с Дунишей Венчания.
Её лицо… Каким же оно было прекрасным и светлым, с какой любовью и нежностью она смотрела на меня огромными, восторженными глазами. Два окошка, отражающих целый мир; я никогда их более такими не видел…
«Брак честен и ложе непорочно, ибо Христос благословил их в Кане на браке, вкушая пишу плотию и претворив воду в вино…» Христос, распятый за наши грехи… Христос, наш Бог и Господь, и сегодня распинаемый нашими грехами. Моими грехами.
Я предал Дунишу, я предал наш брак, нашу любовь!!! Я совершил грех, изменив ей, разрушив наш союз, навеки соединявший души!
НЕТ! Что я наделал!
Её лицо будто наяву предстало передо мной. Я вижу каждую чёрточку, такую родную и любимую…
А ещё я вижу ручейки слёз, бегущих из-под закрытых век, вижу, как судорожно вздрагивают от рыданий её хрупкие плечи.
Дуниша сжимает в объятиях ребёнка, повернутого компе спиной. Моего ребёнка, которого я никогда не видел.
Супруга поднимает на меня глаза. Сколько же в них тоски и невысказанной боли…
– Зачем?! Зачем ты это сделал?! Я же ждала тебя, я же молилась за тебя и дождалась бы! Ты был моим единственным, ты был моим миром, моей любовью! Я всегда знала, что ты выживешь и вернёшься, я молилась за тебя… ЗАЧЕМ ТЫ ВСЁ РАЗРУШИЛ?!
Сердце сжимается от боли и сострадания. Как же так, как же я оступился… Почему?
– Дуниша, прости меня, прости любимая!
Девушка лишь отворачивается; её плечи вздрагивают от рыданий ещё сильнее.
– Пожалуйста, покажи мне ребёнка.
Жена молча пытается повернуть ко мне кроху, так крепко вцепившуюся в её волосы. Кто же ты, мальчик или девочка? Ну же, дайте мне увидеть лицо…
Ребёнок поворачивается компе, но я вижу лишь белый свет.
А потом просыпаюсь. Какое же облегчение я сегодня испытал, поняв, что всё это было лишь сном и между мной и Аней ничего ещё не было.
– Аня, уходи.
– Никита Александрович, почему?!
Голос девушки надломился от обиды – я действительно причиняю ей сейчас боль. Но это боль уязвлённой женской гордости, а не разбитого сердца.
