- Лия, Саша, вы не могли бы нас оставить наедине с Олегом?
Родители не стали выпендриваться и вышли из кухни. Они прекрасно понимали, что партийный функционер хочет пообщаться наедине, но не догадывались о чём.
- Олег, у меня просьба, не делись ни с кем своими выкладками. Лишние разговоры ни к чему, пока я не выясню всё, что можно, по своим каналам. Это слишком серьёзно, чтобы болтать где попало.
- Хорошо, но папа с мамой всё слышали, так что их бы тоже надо предупредить.
Понятно, что разговор ничем особым не кончился, просто одна сторона проинформировала другую о своих мыслях и расчётах, не более. Но Михаил остался доволен - он получил мощный козырь во внутрипартийной конкуренции. Вопросы будущего, на сорок-пятьдесят лет вперёд, мало кого интересовали, все концентрировались на пятилетних планах. А уж возможность оказаться папиком зарождающегося кооперативного движения студентов-общажников... Самой малообеспеченной группы образованного населения, которым вечно нужно помогать.
Поддержка энтузиастов, пытающихся встать на ноги и слезть с государственной шеи, наверняка будет отмечена наверху. И студиозам помощь, и бюджету экономия, причём, за счёт самих утопающих! Оказывается мелкий братец не совсем никчемный, вон какие идеи подкинул. Да и его учёным следует оказать высочайшее внимание со своего рабочего кресла. Вдруг эти кристаллы действительно столь полезны для энергетики? Так что визит оказался полезным.
Через два дня наступил кризис. К Олегу пришёл мсье Депрессняк и загваськал его по полной форме. Нечего тащить такие перегрузки, мечтать о распогодивании в руках американских айболитов и вести еженочную торговлю с собственными мозгами. Предки, конечно, вызвали участковую, но кроме валиума или элениума она ничего не могла предложить. Покой, здоровый сон (а где его взять?), в крайнем случае, лечебница. Мечтал о мягких стенах - будь готов их заполучить! Школа, в лице классной руководительницы, тоже примчалась и даже с родаками перетёрла что к чему, заодно шепнув о желании отрока бросить учёбу. Матушка совсем осмелела и сходила в общагу - может Вика поможет своему ненаглядному. Батя, глянув на студентку, посчитал, что теперь отлично понимает сына и даже разделяет его вкус, чисто по-мужски.
А Шмын отбрыкивался от сочувствия и жалости, давным-давно привыкнув решать свои проблемы самостоятельно. Единственной реакцией на Викторию прозвучали три вопроса:
