— Да. И не один.
— Докажи.
— Легко. Но только если ты согласишься. Просто скажи «да».
Завалить кого–то за миллиард? Только идиоты отказываются от такого. И даже если за такие деньги нужно вырезать сердце из груди Президента Восточного Альянса — я готов взяться. Получится или нет — это уже второй вопрос.
— Да, — пожимаю плечами.
— Отлично, контракт подписан, — говорит тип и прежде чем я успеваю пошевелиться, он выхватывает из под одежд катану и сносит мне голову.
* * *
Оглядываюсь. Вокруг бескрайняя выжженная равнина, от горизонта до горизонта. И солнце — оно будто утонуло в крови. Багровый туман в нём здесь плавает всё.
Пустая равнина, на которой ничего кроме странных каменных сооружений похожих на заброшенные порталы.
И ветра.
Ветра, который пахнет кровью.
А еще — печь, прямо передо мной. Огромная, из чёрного метала, с решёткой вместо дверцы. И в этой печи бьётся пламя, очень сильное пламя.
— Это смерть? — спрашиваю я сам себя.
— Да, — отвечает голос того, кто только что меня прикончил.
— Мне не нравится здесь, — признаюсь.
— Ты ненавидишь меня?
— Нет. За что?
— Ну, например, за то, что я убил тебя.
Оглядываюсь, чтобы понять откуда всё–таки идёт этот голос.
— Нет. Всё честно. Я оказался идиотом и подпустил тебя слишком близко. Поделом.
— Скольких ты убил?
— Не считал.
— Зато я считал. Восемьсот девяносто три. Твои руки по локоть в крови, Иниро.
— Ты будешь читать мне морали?
Интересно — я теперь вечность буду стоять вот так посреди мёртвой равнины? И эта адская печь — от неё идёт слишком сильный жар.
Здесь обязательно должна быть дорога в ад. Ну еще и в рай, но эта точно не для меня.
— Нет. Просто это очень большая цифра и она удивляет даже меня.
— Даже тебя? — я кривлюсь. — Да кто ты такой вообще.
— Я хозяин этого мира. И всё здесь подчиняется моим законам. Почти всё.
Хозяин Земли? Что за бред!
— Ты никогда не задумывался почему ты лучший? — спрашивает голос, почти залезая мне в голову.
— Потому что я лучший? — пожимаю плечами.
— Нет. Не всё так просто. В твоём юном возрасте слишком легко совершить ошибку и умереть… и ты давно уже умер бы, если бы не одна необычная штука. Тебя сложнее убить чем других. Намного сложнее.
— О чём ты?
— Нерождённый. Ты — Нерождённый. А трудно убить того, кто еще не родился.
Это и правда бред.
Или сон.
И нужно проснуться.
Подхожу к раскалённой решетке и хватаюсь за неё.
Бл. дь!
Это песец как больно.
Я не сплю?!
Смотрю на кожу, которая клочьями слезает с обожжённой ладони.
