– У меня нет другого. Но я видела в доме Лиама девушку.
Алис хмурится. И затем впервые улыбается.
– Кое-что поменялось. Сейчас я сбегаю за шубой, и мы пойдем.
– Куда? – растерянно спрашиваю я.
– Домой к Лиаму.
Столько нужно рассказать, но в голове у меня путаница, поэтому я молча плетусь за Алис. Деревня остается позади, мы направляемся в сторону гор. Снега так много, что без Алис я бы не увидела тропинку. Мы выходим к какому-то ручью: у берега он схвачен льдом, а посередине полынья. Мы идем вдоль ручья и оказываемся под сенью заснеженного леса.
– Он больше не мог жить в том доме, – только и говорит Алис.
В следующее мгновение деревья словно расступаются. Ноги у меня подкашиваются, но я все-таки не падаю.
Перед деревянным домиком за самодельным верстаком стоит Лиам, вокруг сложены доски разной длины. Волосы у него сильно отросли, и он заплел их в короткую косичку, но несколько прядей выбились и прилипли к взмокшим вискам. Несмотря на холод, Лиам одет в рубашку с закатанными по локоть рукавами. Меня он пока не видит. Вытерев лоб ладонью, он берет рубанок, кладет его на доску, выравнивает и принимается строгать широкими плавными движениями. Я смотрю на него, раскрыв рот. Не могу отвести взгляд от мышц на его спине, виднеющихся сквозь ткань рубашки. От напряжения на его обнаженных локтях вздуваются жилы. Стружки сыплются ему под ноги.
– Может, не надо было мне возвращаться? – чуть слышно спрашиваю я у Алис.
Я безумно боюсь разрушить то, что он с большим трудом сумел отстроить заново. Он стольким ради меня рисковал… И рискнет снова. Я в нем очень нуждаюсь, но меня охватывает пугающая уверенность, что на этот раз он пожертвует слишком многим. Это предупреждение, я слышу шепот Лиаскай в ветре, который веет со стороны Лиама. Она хочет защитить его. От меня и от того, чем я стала или стану в скором времени. Ей словно жаль, что я его разыскала.
– Подожди, пока он не отложит рубанок, – шепчет Алис.
Я стою в тени деревьев, тихо, словно воспоминание. Лиам убирает рубанок и проверяет свою работу с помощью металлического угольника. Затем он снова тянется за рубанком, чтобы продолжить строгать, и Алис легонько толкает меня – пора. Я выхожу из-за деревьев.
Лиам испуганно оборачивается, прикрывая глаза свободной рукой. Рубанок падает на землю. Недоверие на лице Лиама сменяется чем-то иным. Он медленно качает головой: взгляд пустой, губы сжаты. Такое чувство, будто я сделала что-то ужасное. Алис опять толкает меня, и я иду к Лиаму, словно перехожу вброд реку. Я представляла, как побегу и упаду в его объятья, но от невероятной радости с трудом переставляю ноги. Лиам вообще не шевелится. Он словно обратился в ледяную статую. Снежинки оседают в его каштановых прядях. Только по бледным облачкам пара, временами вырывающимся у него изо рта, можно понять, что он еще жив.
