Боли нет: она далеко и не может навредить мне. Меня больше не одолевают горе и тоска. Мне следует быть благодарной и счастливой.
Но разве, утратив все это, я осталась прежней?
Мы выбираемся из ущелья, и вдруг становится очень холодно. Перед нами простирается огромная пустыня: повсюду снег и сверкающий лед. Сосульки поблескивают на чахлых ветвях, словно диковинные цветы. Из пропасти вырывается теплое зловонное дыхание, но ему до нас не достать. Поскорее бы убраться от этого ущелья.
– Надо же! Я увидел Бездонное Ущелье изнутри, – оглянувшись назад, с неверием замечает Натаниель. – И вышел оттуда живым.
– Так это Бездонное Ущелье?
Я нечасто слышала об этом месте и запомнила большей частью из-за Лиама, который использовал его название как ругательство.
– Оно самое. И теперь нас будут воспевать, ибо мы первые, кто смог оттуда вернуться.
– Как жаль, что поблизости нет ни одного слагателя песен.
– Это точно. Расскажем – и нас примут за хвастунов и лжецов. Покажи-ка Церцерис.
Открыв медальон, протягиваю его Натаниелю. Тот кивает.
– Да, я так и думал. Трещина тебе ничего не напоминает?
И тут меня осенило. Я невольно прикрываю рот ладонью.
– Трещина похожа на Бездонное Ущелье.
– Именно. Твоя разорванная Королева наметила на Церцерисе цель. Любой, кто им воспользуется, попадет в Бездонное Ущелье, иначе и быть не может. Пойдем дальше. Если не поторопимся, то уже никому о наших приключениях не расскажем. Темнеет, а зимние ночи суровы.
И не только ночи. Мы двигаемся на юг, и чем дальше от Ущелья, тем ниже опускается температура. Дует пронзительный восточный ветер, в лицо впиваются ледяная крошка и снег. Надвинув капюшон на лоб, я прячу руки в рукавах шубы: иду осторожно, чтобы не поскользнуться на льду. Натаниель обернул шарф вокруг шеи, рта и носа, чтобы легче дышалось, а то воздух слишком холодный. Он прав, одежда из меха и кожи хорошо греет, однако нам нужно постоянно двигаться, чтобы не замерзнуть.
– Здесь поблизости есть деревня? – я почти кричу, чтобы Натаниель меня услышал. Ветер словно сговорился с завывающей метелью.
– Поблизости нет, – отвечает Натаниель и указывает в сторону леса. – Но деревья дадут нам приют на ночь.
Великолепно! Одно дело просто ночевать в лиаскайском лесу. И другое – ночевать в нем во время надвигающейся бури.
– Деревья? А сторожек там нет?
Натаниель бросает поверх своей модной повязки весьма красноречивый взгляд, будто спрашивая, нет ли у меня еще каких пожеланий.
