Натаниель прав, но я все равно бегу к Лиаму.
– Не надо, – слабо шепчет он.
Однако я игнорирую эти слова и беспомощно хватаю его за сведенную судорогой руку. Не знаю, чего я ожидала. Или на что надеялась. Лиам так сильно меня толкает, что я опрокидываюсь на спину. Лежу, затаив дыхание. Лиам почти рычит. Задыхаясь, он что-то бормочет: обрывки слов, невнятные проклятия. И будто этого мало, он вдруг бьет кулаками по какому-то дереву, снова и снова. Тоненькие ветки дерева дрожат. Поднявшись на ноги, я жду, пока его крики затихнут, а удары потеряют силу.
Лиам прижимается лбом к дереву, содрогаясь от сдерживаемых рыданий. Он позволит приблизиться к себе? Может, он ничего не замечает? Лиам дрожит всем телом. Я отчаянно пытаюсь подобрать правильные слова, чтобы его утешить. Но в голову ничего не приходит. Ничего.
Я робко дотрагиваюсь до спины Лиама. Все в порядке? Или он меня просто не чувствует? Протиснувшись между ним и деревом, я прижимаюсь к его груди. Лиам что-то шепчет, но я не сразу разбираю слова.
– Прости, – шелестит он, разбивая мне сердце.
Встряхнуть бы его хорошенько и надавать пощечин, но он и так весь в ранах и синяках.
У меня внутри пропасть, из которой доносится манящий шепот. Я не спускаюсь в нее, но беру из этой пустоты ровно столько, сколько смогу выдержать. Как и Лиам, я дрожу, но не от отчаяния, горя или беспомощности.
Меня охватывает гнев, глубокий, как пропасть.
– Мы отомстим им, – тихо обещаю я. – Мы уничтожим урода, который мнит себя Королем. Клянусь тебе, Лиам, мы заставим его заплатить за все. И не важно, чего это будет стоить.
Лиам смотрит на меня: глаза у него такие светлые, будто он их выплакал. Кажется, он видит во мне что-то. И это вселяет в него страх. Такой сильный страх, что на мгновение все его личины рухнули.
В моей голове Лиаскай поет тихую песню сочувствия, а я больше всего на свете жалею о своих последних словах. Потому что мне не безразлично, чего будет стоить месть.
– Они захватили пленных, – объясняет Натаниель.
Стоящий на коленях Лиам вздыхает. Мы только что засыпали землей могилу, которую выкопали голыми руками. Проводили в последний путь не только Зару, но и всех тех, чьи тела не смогли спасти от огня.
– Кто-то точно выжил. Понимаете, о чем я?
Лиам кивает. На его лице, перепачканном кровью и копотью, светлеют дорожки слез. Он снова возвел вокруг себя личины, одну за другой.
– Согласен. В деревне мы столкнулись не со штурмовым отрядом. Он куда больше, иначе… – голос Лиама срывается, когда он смотрит на могилу Зары. На некоторых его личинах появляются трещины.
